— Король в бешенстве. Простейшая проблема вылилась в такую кучу грязи, что разгребать придется еще не день и не два. И лучше помолиться, чтобы это столкновение закончилось мирно. Чтобы люди успокоились и перестали считать обиды…
Примирительно подняв ладони перед собой, Йорен предпочел сменить тему беседы:
— Давай лучше вернемся к нашим проблемам… Говоришь, мне отказали в праве изучать тайные науки? Посчитали, что я слишком стар для этого? Стар и ненадежен?
Измученный болью глава Храмового ордена лишь рассерженно закашлялся в ответ:
— Выдумщик… Мальчишка… Какой же ты еще мальчишка!.. Посмотри на меня, скоро я не смогу даже подняться с кровати, чтобы выйти на солнышко и порадоваться своим последним дням… А ты лишь ищешь врагов среди друзей…
— Но мне отказали, — мстительно повторил собеседник.
— Мне — тоже! — рассердился старик. — И не один раз, а с десяток… Хотя я тоже хотел постичь азы магии, научиться управлять своим телом и разить врагов не только холодной сталью! Но совет счел, что я нужнее с верой в душе и мечом на поясе. И назначил мне эту службу, указал эту дорогу.
— У-ка-зал… — протянул Йорен и нахмурился. — С какой стати кто-то может решать за тебя, чем заниматься?
— Потому что церковь — это единый организм, живущий по устоявшимся законам. Если каждый начнет творить, что ему взбредет в голову, мы превратимся в жалкую шайку шарлатанов-прорицателей, а не служителей богов. Мы сильны лишь благодаря порядку и организации. И ты не сможешь занять мое место, пока не поймешь это. Поймешь и примешь сердцем, как давным-давно сделал я…
Мужчина несогласно помотал головою, отмахиваясь от увещеваний собеседника, как от надоедливой мухи:
— Я это уже слышал. Об этом твердят мне и патриархи, и обычные тиллагнады в монастырях. Но я вижу, что вижу. Стоит кому-то начать задавать вопросы, как его обвиняют в ереси. Стоит кому-то держаться за веру в богов и не кланяться людям в сутанах, как бедолагу пытаются уволочь на костер. Последние годы церковь Слаттера все больше превращается в монстра, пожирающего все вокруг. И в страхе перед окружающим миром церковный совет пытается обеспечить себе неприкосновенность, готовит заранее прощение любым жестоким преступлениям, на которые их может толкнуть страх.
— Тогда почему ты с нами, если предсказываешь столь ужасное будущее?
— Потому что настоящая сила церкви — это Храмовый орден. Орден, стоящий вне политических интриг и заговоров. Воины, укрепившиеся в истинной вере и действительно защищающие слабых и обиженных… Я возглавлю орден, чтобы он остался таким, каков есть сейчас. Чтобы орден стоял на страже закона и веры. Чтобы любой монах, вне зависимости от ранга, знал и помнил: никто не может торговать божественной благостью себе на потребу. Мы служим людям, а не себе. Мы часть государства, а не карающий меч в руках безумцев. Мы опора трона, а не тайная сила, мечтающая поработить весь мир… Только так… И ради этого я буду жить и бороться…
Старик долго молчал, осторожно растирая опухшие колени. Потом внимательно посмотрел на своего ученика и пробормотал:
— Так и будет, я знаю… И хоть я не учил тебя подобным словам, но ты услышал, о чем говорит мое сердце… Молю богов лишь о том, чтобы Гудары не затмили твой разум и ты не стал искать врагов на пустом месте. Я верю, что ты разберешься в себе и не станешь рубить сгоряча…
Йорен поднялся и направился к выходу из комнаты. Взявшись за ручку двери, повернулся к наставнику и мягко произнес:
— Вот именно. Я буду смотреть и слушать. И приму взвешенное решение, когда придет час… Но пока за паутиной слов я вижу реальные дела. Дела, которые говорят больше, чем все славословия в адрес королевской семьи… И когда отец Фойрадиск будет задавать вопросы о нашей поездке, можешь ему передать… Скажи, что все поклоны за зиму перечеркнул отказ совета учить меня магии. И что вместо глупых и фальшивых извинений ему лучше взвесить все «за» и «против» и надавить на стариков в совете. Раз уж они все равно пляшут под его дудку, пусть спляшут и для меня… Если с первыми летними днями я начну постигать истинные тайны Храмового ордена, я забуду эту глупую обиду. Но если альдст и дальше будет считать меня за дурака, он сильно пожалеет. Потому что он всего-навсего выборный «глас церкви». А я «глас короля». И мой голос значит в королевстве намного больше, чем мнение всего церковного совета, вместе взятое…
В этот же хмурый вечер далеко на севере глава церкви Слаттера внимательно выслушал своего верного слугу. Задав уточняющие вопросы, альдст Фойрадиск раздраженно сцепил тонкие пальцы и прошептал:
— Похоже, мы упустили благоприятное время! Как жаль… Старикам следовало еще тридцать, сорок лет тому назад обратить внимание на прыткого молодого человека и укреплять его веру, а не заниматься междоусобными склоками… Время упущено, ничего не поделаешь. Что король, что его старшие дети не признают истинную силу церкви, привыкнув опираться на свое ложное величие… О чем можно говорить, если тот же Халефген тратит остатки жизни по кабакам, а младший Айнерс живет во грехе с любовницей… Хотя на этом можно попытаться сыграть… В любом случае мы все слишком расслабились. Люди смеются, когда им говорят о гневе богов, люди привыкли откупаться от возможных неприятностей, не желая очищаться от скверны… Вместо того чтобы мечом и огнем выжигать семена ведовства и черного знахарства, паства проводит дни в праздности и развлечениях, стеная о тяжести наложенного служения по редким церковным дням… Так дойдет до того, что они потребуют принимать плату за убийства и прелюбодеяния, отмаливать любую мерзость, какая придет им в голову… Тем более что пример перед глазами: именем короля мятежников пощадили, заставив лорда оплачивать бесчинства мародеров и убийц… — Вперив мрачный взгляд в застывшего напротив горбуна, альдст улыбнулся. И от этой улыбки у Хувьюддера заныли зубы. — Ну что же, патриархи ошиблись, пустив дела на самотек. Молодой волчонок вырос и показал зубы, мечтая оторвать от церкви Храмовый орден и править единолично. Его папаша старается превратить независимых лордов в верных лакеев, бегущих сломя голову по первому зову… Мы знаем это теперь. А раз знаем, то сможем и предотвратить возможное поражение. Потому как любое поражение можно и нужно обернуть в победу… Истинная вера выстоит, даже если против нее объединятся все слуги темных богов. Даже если нам придется завалить трупами землю и утопить в пролитой крови Гударов, мы сделаем это. Паства увидит свет и познает правду. Или мы все станем прокляты на века…
Помолчав, хозяин отпустил слугу:
— Жду тебя завтра вечером, с заходом солнца. Мне надо подумать. Возможно, тебе предстоит помотаться по стране… Я придумаю, как исправить положение. И на кого нам опереться в королевской семье, вздумавшей играть в безумные игры… Пусть мы упустили слишком самостоятельного Йорена, не беда. Я найду ему замену… Либо Айнерса, бежавшего от гнета отца… Либо даже кого-то из Гудомиллов… Как бы ни было, мы получим все, чего добиваемся. И править в королевстве будет истинная вера, а не пороки и тьма…
По длинному коридору горохом рассыпались звуки торопливых шагов, и в крошечный зал ввалился приплюснутый гном, похожий на раздавленную китом каракатицу. Не обращая внимания на сердитые взгляды, он вприпрыжку обогнул опутанную металлическими трубами печь и уткнулся лбом в живот толстому гному, застывшему грузной глыбой на тумбоподобных ногах, обутых в старые войлочные сапоги.
