Вернувшись к столу, мужчина задумчиво покрутил в руках перо, потом устроился поудобнее на широкой лавке и начал писать:
— «Мой король! Как и другие верные подданные, я с интересом ознакомился с новым указом…»
Придерживая тяжелые ножны, коротко стриженный мужчина в белоснежном плаще с вышитыми золотом драккарами стремительно вошел в залитый солнечными лучами зал. Бегло окинув взором мрачных старцев, Йорен подошел к краю стола и замер, не убирая левую руку с меча:
— Где почтенный господин альдст?
— Болен, — прошелестел кто-то из патриархов в ответ.
— Да? Очень жаль. Потому как король хочет услышать внятный ответ: чем возмущена церковь Слаттера? И услышать его не от перепуганного монашка, а от «голоса церкви» или от храмового совета.
Разглядывая нахмуренные лица, принц поиграл желваками и продолжил чеканить слова, не обращая внимания на тихий ропот:
— Раз наши духовные наставники столь болезненны и неспособны пройти полмили до королевского замка, приходится мне лично навещать почтенных старцев. Вы можете поделиться своими тревогами со мною, а я передам все сказанное отцу. Слово в слово. Коль вы боитесь посмотреть в глаза королю, попробуйте поговорить с братом своим по вере. Может, это вас не так сильно испугает… Итак?
Глава церкви Фэттигамрэдена медленно встал и заговорил, буравя тяжелым взглядом принца:
— Мы лишь озвучиваем сомнения, посетившие умы верных подданных короны. Его величество решился неожиданно и без предупреждения нарушить заведенный предками порядок. Корона вводит новые правила сбора налогов, лишая пропитания все благородные семейства, истинную опору трона. Речь идет не о том, что это неблагоприятно скажется на церковных наделах. Речь идет о смущении душ, об общем волнении, охватившем королевство. Как должны вести себя верные слуги, если вместо благодарности монарха за службу получают лишь притеснения и обиды?
— Про церковные наделы вы правильно молчите, — усмехнулся Йорен. — Было бы странно вам кричать о грабеже и притеснениях, если теперь обычные крестьяне и ремесленники смогут жертвовать на благо церкви намного больше… Правда, несколько очень богатых семейств теперь не будут сыпать золото без счета в храмовые кошельки. И богатых подарков придется подождать, как и новых наделов земли под монастырские подворья… Но мне кажется, это к лучшему. Не только золотом лордов живет церковь, придется кое-кому повернуться к простой пастве и вспомнить, для чего предназначена церковь.
— Как можно попрекать патриархов их обязанностями! — заволновались старцы.
Но принц грохнул кулаком по столу и продолжил, сердито кидая обидные слова:
— Когда возникла истинная нужда в помощи церкви, королевская семья увидела перед собою лишь степных шакалов, мечтающих урвать кусок! Ваш лучший болтун притворяется больным, оставив старых и дряхлых бездарей отдуваться за его шашни с лордами! И когда на площадях народ славит короля, снявшего непосильное бремя с плеч простых людей, церковь плачет про обиженных и обездоленных!.. Где вы их нашли, этих обездоленных? В замках с позолоченными крышами? В спальнях, где плетут интриги и покупают верность в обмен на тяжелое золото? Где?.. — Выпрямившись во весь рост, Йорен насмешливо тыкал пальцем в искаженные злобой лица: — Кто из вас готов доказать, что заботится об истинной опоре трона? Кто способен вспомнить, когда в последний раз общался с обычным народом, на костях которого выстроено королевство? Вы забыли, что я каждый день нахожусь рядом, вижу истинный ход событий и понимаю, как именно работает церковь Слаттера. И я не глупый батрак в далеком хегтигдеме, мне бесполезно рассказывать про гнев богов и тяжкий труд людей в рясах на благо государства! Потому как я и есть сила и власть государства! Я, один из наследников короны, осведомлен об истинном положении дел куда как лучше, чем любой из старых пыльных мешков, пустивших корни в этом зале… Как давно вы навещали свои наделы? Когда вы в последний раз выходили с проповедями к простым людям?
— Дела церкви требуют нашего присутствия здесь! — попытался подать голос один из патриархов, но принц лишь отмахнулся в ответ:
— Дела церкви — это дележ собранных пожертвований! Вот и все дела в последнюю зиму. Другого я не видел. И король не видел, чтобы вы хоть чем-то помогли пастве. Лишь суетливая беготня между лордами, крики про засилье колдунов и ведьм на границе да шипение в спину отцу… Даже мне, своему брату, вы готовы лишь приказывать, указывать и требовать, не собираясь поступиться хотя бы толикой власти, причем власти, не заслуженной вами, а украденной у короля… — Поправив плах; мужчина объявил приговор: — Неделю назад я занял место патриарха Храмового ордена. В отличие от укусившего себя за хвост брата Фойрадиска, истинный слуга церкви господин Кригэре тяжело заболел и передал все дела мне… Учитывал столь странные слова и действия церковного совета, я объявляю, что с этого момента любые приказы Храмового ордена будут подписываться мною лично. Каждый, кто попытается использовать силу ордена против короны, будет иметь дело со мною и личной стражей его величества. Можете шипеть сколько угодно, но оружие церкви будет стоять на страже ее владыки, ее короля. Врагам короны придется обходиться собственными силами. Это понятно?
Без сил опустившись в кресло, патриарх Фэттигамрэдена прошептал:
— Боги Слаттера докажут нашу преданность королю! Кто бы мог подумать, что нам придется оправдываться за чужие помыслы и действия!
— Оставьте богов в покое, — усмехнулся принц. — Подумайте лучше о том, как лично доказать свою преданность. А то паства уже начинает задавать вопросы, почему это люди в сутанах столь недовольны новыми законами. И почему среди радостных голосов подданных не слышно ни одного патриарха… Полюбовавшись ошеломленными лицами стариков, новый глава Храмового ордена бросил напоследок: — Постарайтесь обдумать все услышанное. В последний день месяца король встречается с лордами в Сторагеле. В отличие от вас, отец готов выслушать любого жителя государства и готов обсудить любые беды и тревоги своих подданных. Вам лучше брать пример с его величества, чем прятаться за спиной альдста. Тем более что хитрец при первой возможности оставляет вас одних, спрятавшись подальше…
Повернувшись к телохранителю, принц протянул руку.
Монах в легкой кольчужной рубашке распахнул сумку и протянул господину тонкий свиток, перевитый черною тесьмою. Показав письмо патриархам, мужчина бросил бумагу на длинный стол:
— Это официальное приглашение членов совета на встречу. Надеюсь увидеть кого-либо из вас у лорда Рэдда… И последнее… Если я узнаю, что за моею спиною кто-то пытается прибрать к рукам Храмовый орден, не посмотрю ни на заслуги перед церковью, ни на возраст… Для короны милее мертвый бунтовщик, чем живой жулик в сутане…
Не дождавшись ни слова в ответ, принц стремительно развернулся и покинул зал, оставив за собою лишь звенящую тишину и страх.
Намеченная встреча рассерженных лордов с королем не удалась. В Сторагел приехали представители лишь половины древних родов, да и то присутствовали не главы кланов. Испуганный бунтом лорд Лэксеф жался на краю стола, цепляясь к другим высокородным гостям с жалобами на непомерные выплаты пострадавшим. Слева от него, нахохлившись, притулился Унген Дритт, сын старого хозяина Тайстаджерна. Парень лишь слушал да периодически черкал какие-то закорючки на бумажке. Судя по всему, отец решил не трястись в седле по долгой дороге, понадеявшись на образованного наследника. Принимать спешно решения не придется, а сын по возвращении все расскажет и обстоятельно в лицах изобразит… С другой стороны стола с вежливой улыбкой восседала мать Мэра. Через стул от главы клана Гудомиллов худым вопросом замер Хиарлосса Дейста. Спешно прервав отдых на восточном побережье, парень сумел уговорить Халефгена, и, пристроившись к кавалькаде хозяев Фьорстассэна, несостоявшийся жених вернулся домой. От столицы конный отряд Дейста примчал в гости к Рэдда Каменному, стараясь не смешиваться на дороге с многочисленною свитою короля, также прибывшего на встречу.
