– Чево зубы скалишь, шакал позорный? – от злости Ашот даже приподнялся на стуле. – А ну-ка выйдэм и как мужчина с мужчиной поговорым.
Яна переводила взгляд с одного мужчины на другого. Ашот в принципе крепкий малый, но Горилла – профи, к тому же зэк. Скорее всего, схватка будет короткой и закончится не в пользу кавказца.
За окнами замелькали первые московские многоэтажки. Видимо, чтобы избежать драки, Горилла молча слез со стула и вышел в тамбур. Ему-то потасовка с левым мужиком сейчас не с руки… Осмелевший от выпитого коньяка Ашот истолковал это как трусость и устремился следом.
Не дожидаясь, пока начнется драка, Яна выбежала из вагона в другую дверь, прихватив телефон Ашота. В следующем вагоне скучали два проводника. Задыхаясь, она обратилась к черноусому крепышу:
– Пожалуйста, вызовите наряд! В тамбуре драка, они там поубивают друг друга!
Усач вскочил, завертел головой:
– Кто? Где они?
– Там, ну скорее же! Один грузин, ну, с носом, второй лысый, у него под одеждой пистолет, я видела! Вдруг террористы. – Яна топнула ногой. – Да скорее же!
Коллега усача оказался более расторопным, нажал на кнопку вызова полиции и проговорил:
– Наряд во второй вагон. Срочно…
Яна не дослушала его, побежала дальше. За окном уже пустыри сменились высотками, поезд снизил скорость.
Цепенея от страха, она потянулась к стоп-крану, сорвала пломбу, дернула рукоять – поезд вздрогнул и заскрежетал. Дождавшись полной остановки, она выпрыгнула из вагона. Упала на четвереньки.
Лил дождь, колея пахла мазутом, справа и слева железную дорогу ограждал высокий бетонный забор. Яна поднялась и, пригибаясь, рванула вдоль поезда, не обращая внимания на заинтересованных пассажиров, приникших к окнам.
К счастью, через десяток метров в заборе обнаружилась дыра, девушка протиснулась в нее, встала на другие пути. Здесь было три колеи, за ними – невысокий железный забор. Убедившись, что поездов нет, Яна помчалась к забору, подворачивая ноги. Как перелетела через ограждение, она не помнила. Машинально раскрыла зонтик и устремилась к серым девятиэтажкам, постоянно оглядываясь.
Если Горилла побежит следом, то быстро догонит ее, потому надо поторопиться. Но, к счастью, за ней никто не гнался…
Вот и двор, спасительная стена дома, где можно наконец отдышаться.
Сунув мокрый зонтик под мышку, Яна стала под козырек подъезда, достала из кармана смартфоны, поменяла аккумуляторы и вышла в скайп, пытаясь связаться с Егором.
Впереди шумел машинами проспект Мира. Над домами высилась пятидесятиэтажная башня «Русо-Вирта».
* * *
Атила открыл глаза, прищурился и разглядел вверху темный свод из ржавых тюбингов.
– Фух, очухался! – раздался радостный голос Большого. Из темноты выплыла его бородатая физиономия.
Атила приподнялся на локтях, потер голову и посмотрел на Картографа. Тот повернулся спиной и светил в темноту тоннеля, куда убегали рельсы узкоколейки. С потолка падали невидимые во мраке капли, с тихими всхлипами разбивались о землю. Больше никаких звуков, даже Большой не сопел. Атила откашлялся. В горле першило, сухой спертый воздух не давал нормально дышать. Потерев грудь, он еще раз осмотрелся и спросил:
– А где Рябой? Вроде ведь с нами побежал…
Говорил Егор негромко, но голос умножило эхо.
Звеня, оно долго таяло в пустынном коридоре. Большой потупился, качнул головой и вздохнул. Атила наморщил лоб… и вспомнил распахнутые глаза Рябого, струйку крови, бегущую изо рта. Когда раненый сталкер падал, случайно столкнул Атилу в шахту. Тот ушибся и потерял сознание. Хорошо, что не убился.
Большой протянул руку, Егор ухватился за нее и встал. Отряхнул штаны. Картограф, услышав возню за спиной, оглянулся, махнул им и торопливо зашагал в тоннель.
– Идти можешь? – спросил Большой. – Ничего не сломал?
Егор, прихрамывая, устремился за Картографом.
– Вроде могу. Как думаешь, что это было? Почему они на нас напали? Они ж сталкеры обычные…
Большой подхватил:
– Во-во! Свои же пацаны… были!
Шаги Картографа стихли – он остановился, дожидаясь спутников. Донесся его безэмоциональный голос:
– Альфа их накрыл.
Атила попробовал идти быстрее, но в боку закололо; он замедлил шаг, и все равно каждое движение давалось с трудом. Задыхаясь, он сделал единственно возможный вывод:
– Они стали его частью, да? Как бы придатками, типа сектантов с мутантами? А как же Рябой?
– Может, он случайно затесался в их компанию.
Атила вспомнил слова Рябого – сталкеры знали о маршруте, о котором Картограф ни с кем не обмолвился ни словом. Но как тогда он стал известен сталкерам? Альфа постарался? Выходит, что да… Альфа привел их, чтобы натравить на Картографа. Значит, тот опасен для Альфы.
Луч фонаря скользил по тающим в темноте рельсам. На стены тоннеля Картограф не светил. Из мрака выплыла небольшая дрезина. Картограф подошел к ней, осмотрел, принялся дергать рычаги, пытаясь запустить двигатель. Атила забрался на сиденье, снятое с какого-то автомобиля, прикрыл глаза и тяжело задышал. Ему не хватало воздуха, словно что-то не давало наполнить легкие, сжимало ребра.
– Выходит, – проговорил Большой, устраиваясь рядом, – Альфа и нас хотел подчинить? Когда голова болела и помехи на ПДА шли?
Сил на беседу не было. Уставившись в потолок, Егор слабо кивнул и полез под куртку, за ПДА.
Картограф возился с мотором дрезины, пытался завести, но пока безуспешно. Ни Атила, ни Большой ничего в этом не понимали и в помощники не набивались. Мишку одолели мысли, и он стал ими делиться:
– И значит, снова попытается. Бр-р! Альфа, он как кукловод… нет. Он как сотня, тысяча кукловодов с одним разумом. Так и свихнуться недолго!
Сзади раздался приглушенный лязг, будто хлопнула крышка люка. Атила обернулся и прислушался, но зашелестел стартер, под днищем дрезины зарычал мотор, глуша далекие звуки.
Дрезина вздрогнула и начала плавно набирать ход. Пол и сиденье, на котором устроился Егор, завибрировали. Картограф запрыгнул на дрезину, но садиться не стал – замер на передке, как капитан на носу корабля. Большой вцепился в подлокотники и оглянулся.
– И что, по тоннелю прям до «Ящика» доехать можно? – спросил он.
– Можно, – ответил Картограф. Попятившись, присел и взялся за рычаг управления скоростью.
Егор всмотрелся в темноту тоннеля, откуда они вышли к дрезине, и ему показалось, что там движется размытый человеческий силуэт. Сказать он не успел: впереди начало гулко стучать, будто кто-то ритмично колотил огромной кувалдой в металлическую стену или дверь. Стук, пока еще приглушенный, постепенно усиливался.
