– Но как это сделать? Вы сами только что говорили, что они избегают заходить в города.
– Дайте мне крестьян, которые освоят прилегающие к городам плодородные земли! – с пафосом воскликнул Андрей. – Сытые и счастливые земледельцы убедят кочевников лучше любого миссионера.
В кабинете на некоторое время повисла тишина, затем епископ задумчиво произнес:
– Предложение не лишено смысла. К тому же переселенцы одновременно станут и кнехтами.
– Ваше преосвященство! Не вижу резона отдавать приходы ордену! – воскликнул Норманн.
От этих слов епископа передернуло, словно он получил удар электрошокером.
– Вы правы, господин герцог, пахарь должен кормить своего господина, а воин обязан оберегать его покой.
Сработало! Норманн изо всех сил старался скрыть ликование. Взаимоотношения между епископами и орденами давно уже стали головной болью для католической церкви. На заре возникновения рыцарства папа обязал орденские объединения собирать с окрестных земель церковную десятину. В условиях Палестины это было единственно верным решением, ибо местное население не собиралось добровольно расставаться со своими денежками. Но шло время, рыцари бежали в Европу, где на полном законном основании продолжили сбор церковного налога. Как следствие, начались крестьянские восстания под предводительством епископов. Тевтонский орден иногда успешно противостоял подобным атакам, иногда терпел поражение. Тамплиеры не устояли и практически исчезли. Король Франции Филипп IV лично руководил разгромом ордена, а верховного магистра приказал сжечь как злостного еретика. Из всего рыцарства благополучно выжил только Мальтийский орден, трансформировавшийся в двадцатом веке в офшор.
Норманн не спешил напоминать правителям Ганзейского союза о пребывании в Любеке. У него не было ни малейшего повода суетиться и лишний раз напоминать о себе. Вся Европа до берегов Сены целиком зависела от Новгорода и Пскова, вернее, от поставок через эти торговые центры китайских, персидских и индийских товаров. Так что главари Любека должны были вцепиться руками и ногами в любую возможность принять участие в создании крепости на самом главном торговом перекрестке. К тому же договор с епископом неизбежно потребовал бы внесения изменений в составленный фон Аттендорном и его советниками сценарий переговоров.
– Андрей Федорович! – Мовчан осторожно поскребся в дверь. – Карета подана!
Норманн с помощью слуги накинул на плечи свою шикарную белую шубу и вышел на улицу, где рядом с каретой поджидала четверка верховых стражников из числа охранников его портовых складов. Бытие этого времени подбрасывало сюрприз за сюрпризом. Сейчас ехали смотреть, как идет строительство загородного дворца. Загородные резиденции строили все богатые горожане, а причиной тому были регулярные эпидемии. Жизнь в некотором удалении от города какой-то степени предохраняла от заразных инфекций. Единственным неудобством оказывалась необходимость владеть еще одним домом непосредственно в черте города.
– Я купил для тебя большой участок земли с лесом, сейчас рабочие копают два пруда и готовят траншеи под фундамент.
– Иван Прокопьевич! – с укоризной проговорил Норманн. – Зачем мне пруды? Рыбок разводить?
– И карася запустим, и гусей с утками, – поглаживая бороду, ответил Мовчан. – Река далековато от твоих хором, случись пожар, тушить будет нечем.
Норманн поперхнулся, надо же, столь простая, но важная деталь прошла мимо его внимания. Осматривая заброшенные дворянские усадьбы, он неизменно наталкивался на заросшие ряской пруды и воспринимал их как придурь былых хозяев или моду давно минувших дней. Ан нет, все оказалось намного проще.
– Для большого дома потребуется много пожарных ведер.
– Ну вот еще! Из Новгорода привезем качалку с рукавами, и все дела, – отмахнулся Мовчан.
– Какую качалку? Какие рукава? – встрепенулся Норманн.
– Самые лучшие у Анцифера, медные, двуручные. А рукава у всех одинаковые, парусина – она и есть парусина.
От неожиданности Норманн притих, не так уж и примитивны были наши пращуры, и вообще, если говорить о примитивности, это понятие в большей мере относится к современному взгляду на старину.
– Твоего архитектора зовут Торре Монторио, в Любеке он считается самым лучшим специалистом.
– Зачем он мне? Все равно я ничего не понимаю в строительстве, – отмахнулся Норманн.
– Поэтому-то он тебе и нужен. Ты должен одобрить проект своего каменного дворца.
Карета остановилась возле деревянного помоста, на котором возвышался «проект», вернее, двухметровый деревянный макет. Простая четырехугольная коробка в три этажа с одной стороны продолжалась хозяйственными пристройками, которые тыльной стороной создавали нечто вроде ограды. Первый этаж был практически без окон, если не считать узких бойниц, смотрящих в сторону внутреннего двора. Архитектор заметил скепсис на лице заказчика и начал торопливые объяснения.
– Вот посмотрите, господин герцог, – с этими словами он вытащил угловой сегмент первого этажа, – здесь ваша приемная зала.
Норманн равнодушно заглянул в открывшийся проем, затем сам начал вытаскивать различные участки забавной сборной конструкции. Он и не подозревал, что до появления инженерной графики люди строили на основе масштабного макетирования. Закончив осмотр, Норманн с максимально возможной доброжелательностью поблагодарил архитектора и вернулся в карету. Это все равно не его дворец, здесь будет жить совершенно другой человек. До открытия портала остались считаные месяцы.
Приглашение на заседание малого ганзарата пришло только через неделю. Снова пришлось наряжаться в бархат и шелка, обвешиваться золотыми цепями и многочисленными подвесками, а каждый палец утяжелять огромным перстнем. На этот раз встреча проходила в специальном зале с длиннющим дубовым столом в центре. Норманн вошел в сопровождении приставленного к нему отцом переговорщика по имени Коренич и Мовчана с Речаном. Еще у двери отвесил общий поклон и произнес:
– Благодарю вас, господин ганзамистр, за высокую честь присутствовать на заседании малого совета.
– И вам спасибо за согласие обсудить планы развития Ганзейского союза! – со слащавой улыбкой ответил Конрад фон Аттендорн.
– Ну что вы! – лучезарно улыбнулся Норманн. – Каждый купец Ганзы обязан прилагать все усилия на благо союза.
– Разумеется! – вступил в разговор советник Эберхард фон Ален. – Только ваше рвение иногда носит чрезмерный характер.
– Вы должны избегать прямого взаимодействия с Новгородом! – добавил фон Аттендорн.
– Что-то я вас не понимаю, Вече никогда не обращалось ко мне с какими-либо предложениями.
– Даже в своем споре с Литвой? – имитируя недоумение, спросил фон Ален.
– Интересы Новгорода защищает московский князь! Я отправился в набег по собственной инициативе для пополнения запасов зерна.
