– В чем смысл промежуточной остановки?
– В меди, мой дорогой князь. – Максим щелкнул пальцами и выразительно посмотрел на друга. – Ее добывают совсем недалеко от побережья и свозят по реке в крепость.
– Понятно, дальше идут на Або?
– Нет, после сбора кораблей с медью караван следует в Мариенхам. – Максим забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Знаю, это крепость на главном острове Аландского архипелага.
– После ночевки и только в хорошую погоду торговые суда под охраной больших драккаров направляются в Упсалу.
– Не понял? На кой хрен им тащиться в сторону от Готланда?
– Это столица Швеции и резиденция епископа. – Максим выразительно растопырил пятерню и изобразил у себя над головой корону.
– Ну да, слышал, – не обращая внимания на жесты друга, кивнул Андрей. – Шведами сейчас правит какой-то пришлый норвежец.
– Не отвлекайся, для Упсалы с каждого каравана взимаются десятина в пользу церкви и налог в пользу правителя.
– Купцы просо обязаны мухлевать! – засмеялся князь. – Никогда не поверю, что все корабли послушно идут к епископскому причалу.
Максим задумчиво покивал и иронически посмотрел на приятеля:
– Молодец, сразу сообразил. Готландцы приплачивают охране, часть судов остается у острова Худигсхольм.
– Прости, но я не верю, скандинавские воины в принципе не способны утаить от вождя свою добычу.
– Здесь не действует клятва рода. Караван охраняют шведы, а их взаимоотношения с норвежцами никогда не отличались дружелюбием.
– Проверил на своей шкуре. – Норманн медленно подошел к окну и стал смотреть на проплывающие в небе облака.
– Никак не ожидал от тебя подобной дурости! Ради чего ты рисковал своей жизнью?
– Обошлось ведь.
– Чистая случайность! Видно, мало тебя били по голове! Ладно, не заводись! Придется выследить караван и взять оставленные у острова суда.
– Последний вопрос, откуда у тебя эта информация? – Андрей наконец-то оторвал взгляд от окна и заинтересованно посмотрел на друга.
– Из архивов Тевтонского ордена. – Неохотно ответил тот. – Через шестьдесят лет они оккупируют Готланд, а Ганза моментально просчитает жульничество.
Вот теперь Норманн окончательно поверил всему, сказанному Максимом. Он нисколько не сомневался как в немецкой пунктуальности, так и в скрупулезной точности архивных записей. Только засада у острова Худигсхольм будет организована совершенно по иному принципу, шведские охранники и корабелы отнюдь не лохи. Попытка проследить за караваном не может остаться незамеченной. В лучшем случае Норманну подсунут пустышку, а в худшем заманят в ловушку. Дураков на белом свете нет, прошедший год предоставил этому достаточно доказательств. Сейчас в мире совершенно другая система ценностей, но люди отнюдь не глупы, а воинские умение и отвага в этих временах – на зависть любой армии двадцать первого века.
Из Оденсхольма, который впоследствии станет называться Осмуссааром, Норманн вышел на коге в сопровождении двадцати карфи Лунда и дюжины драккаров Варуфа. Новый правитель острова и глава зарождающегося клана остался в поселке: требовалось объяснить материковым крестьянам, кто теперь в здешних краях хозяин. Так что норвежским флотом командовал его сын Геланд, а рыжая Леанта взяла на себя управление когом. Общее руководство во избежание конфликтов между шведами и норвежцами лежало на Речане. Первым делом направились на Готланд в Висбю, где Норманн собирался продать шелк с парчой и бархатом: корабль заполнили тканями по самое не могу. По плану драккары должны были подождать в одном из пиратских гнездышек на северном побережье, а ког собирались ввести в порт под охраной карфи.
– Ума не приложу, как ты собираешься за один раз продать количество дорогих тканей, которое тянет на полугодовой оборот Висбю! – в очередной раз посетовал Речан.
– Не велика хитрость, и не такое проворачивал, здесь главное – окружение торговца. Вы должны мне подыграть.
– Сделаем, как ты научил, но все равно не верится. Местные купеческие дома торгуют веками, а ты хочешь их вокруг пальца обвести, – с сомнением ответил Речан.
– Ставка на человеческую жадность еще никогда не подводила. Покупатель должен быть уверен, что ему повезло и он обманул простака продавца.
– Смотри не заиграйся, здесь дикие нравы.
– Но норвежский король вроде бы крестил островитян, – заметил Норманн.
– Ты про Олафа II? Никого он не крестил, норги выперли его, надо же где-то жить, вот и захватил Готланд.
Норманн не ответил, ибо толком ничего не знал. Так, немного информации от Максима да упоминания об очередном правителе в разговорах с норвежцами. На рассвете драккары завернули в неприметную гавань между двух холмов, а ближе к вечеру показались сложенные из известняка и бревен невысокие стены Висбю. Ког пришвартовался к свайному причалу, когда солнце уже золотило парус своими предзакатными лучами. Тем не менее на потрескавшемся сосновом настиле еще толкалось несколько горожан.
– Ты уверен, что здесь с торговцев не берут мыто? – всполошился Норманн.
– Платят при провозе через ворота. – Речан указал на неширокий проезд в город.
Князь уже привык к реалиям здешней жизни. Это в кино всадники на полном скаку влетали во вражеский замок, а в реале – если въезжают через башню, ворота чуть шире телеги, а всадники ведут своих лошадок на поводу. Ни один здравомыслящий человек не даст врагу шанса легко прорваться через свои укрепления.
– Что продаешь? – чуть ли не хором заорали стоящие на причале люди.
– Один берковец
[1]
персидских тканей, – хмуро ответил Речан, которому досталась роль хозяина груза.
– Сразу возьмем! – откликнулись с причала. – В этом году цены значительно поднялись! Что еще продашь?
– Остальной груз для Любека! – последовал решительный отказ.
– Продай, мы хорошо заплатим. За хороший товар и золото отсыплем.
Что верно, то верно, Максим дал Норманну распечатку показателей производительности шведских приисков и рудников. Из Шеллефтео ежегодно вывозили шесть тонн золота и триста тонн серебра. Швеция до сих пор прочно занимала второе место по добыче серебра и золота.
– Приходите завтра! – недовольно крикнул Речан и ушел в каюту.
– Ребята, – набежавшие невесть откуда портовые жулики навалились грудью на борт кога, – давайте к нам, разопьем кувшинчик ур-бонекампа.
От этих слов Норманна передернуло, он не понимал, как разумный человек может добровольно пить отраву. Этот ур-бонекамп являлся не чем иным, как настоем поганок и ядовитого болотного корня аир с добавлением морской травы агар-агар. Скандинавы часто пили его перед боем. Во время своей службы в милиции Норманн не раз имел дело с токсикоманами. Под воздействием яда они считали себя всесильными героями и с безумными улыбками тушили о свое тело сигареты. Но проходила пара часов, и боги превращались в жалких безвольных мышек, судорожно вздрагивающих от малейшего шороха. Нет, Норманн не собирался даже нюхать эту отраву, не то что пить. Но в то же время князь не запрещал корабелам погулять, и они веселой гурьбой пошли за гостеприимными хозяевами в небольшой домик на берегу бухточки.
