Какое-то время я просто стоял на Плаце-на-Краю Света, у
дверей застывшего пламени, у великого Собора Змея, что высится на Краю над
самой Бездной — там, где в ясный день можно увидеть сотворение вселенной или ее
конец, — и глядел на звезды, кишащие в пространстве. А поскольку моя жизнь
была близка к перелому, мыслями я возвращался в Калифорнию и в колледж, к
плаванию на «Солнечной вспышке» с Люком, Гейл и Джулией, к тому, как сидел с
отцом на привале перед окончанием войны, к поездке верхом с Вингой Бейли через
виноградники на восток от Амбера, а еще к долгому свежему дню, когда я
показывал город Корал, и к странным встречам того дня.
И я повернулся и поднял чешуйчатую руку, посмотрел из-под
нее на шпиль Тэльбедды. «И непрестанно запад с востоком сходятся в сердце
моем»,
[3]
— подумал я. Сколько же, сколько еще?.. А насмешка,
как всегда, останется фаворитом — три к одному, если ставку пожелает сделать
сентиментальность.
Вновь повернувшись, я шагнул внутрь, дабы узреть последнего
короля Хаоса.
Глава 9
Вниз, вниз, в погребальный костер, в необъятную груду лавы,
к окну, в котором открываются пределы времени и пространства, и в котором
ничего не увидеть, — туда я шел между стенами, что вечно в огне и никогда
не сгорают, следовал в одном из моих тел на голос, читающий из «Книги Змея,
Висящего на Древе Сути», и наконец вошел в грот, что зиял в черноте. Полукольца
плакальщиков в алых одеяниях окружали чтеца и величественный катафалк, у
которого он стоял; внутри гроба явственно был виден Свайвилл, полускрытый
красными цветами, что бросали плакальщики, и тонкие красные свечи светились на
фоне Преисподней. Потом я шел задами этого зала, внимая Бансесу, верховному
жрецу Змея; его слова раздавались будто совсем рядом, ибо акустика Хаоса
хороша. Я искал себе место в более или менее пустой арке, где любой,
оглянувшись, обязательно бы заметил меня, и вдруг увидел Дару, Таббла и
Мандора. Те сидели на передних местах, из чего выходило, что, когда придет
время, они будут помогать Бансесу сталкивать гроб через край в вечность.
Внезапно расстроенный, я вспомнил другое погребение, на
котором мне довелось присутствовать: похороны Каина, там, в Амбере, у моря…
Я покрутил головой. Юрта нигде видно не было; Гилва из
Драседок сидела двумя рядами ниже меня. Я перевел взгляд к непроницаемой
черноте по ту сторону Края… Все равно что смотреть вниз, а не в сторону — если
эти понятия имеют здесь какое-нибудь значение. Временами различались мелькающие
вспышки или перекатывающиеся массы — словно тесты Роршаха, — и я впал в
полудрему, наблюдая калейдоскоп темных бабочек, облаков, сдвоенных лиц…
Слегка вздрогнув, я выпрямился, недоумевая, что нарушило мои
грезы. То была наступившая тишина. Бансес прекратил чтение. Я уже собирался
нагнуться вперед и прошептать что-нибудь Гилве, когда жрец начал Отпущение. Я
был поражен, обнаружив, что помню все надлежащие отклики. Пение окрепло,
наросло, я увидел, что и Мандор, и Дара, и Таббл подымаются со своих мест. Они
двинулись вперед, присоединяясь к Бансесу у гроба — Дара и Мандор в ногах, Таббл
и Бансес у изголовья. Прислужники отошли в сторону и принялись задувать свечи,
пока не осталась мерцать лишь одна большая свеча у самого Края, позади Бансеса.
В этот момент мы все встали.
Жуткого вечного света пламенных мозаик, покрывавших стены,
было достаточно, чтобы я мог уловить движение внизу, когда прекратилось пение.
Четыре фигуры чуть склонились — вероятно, для того, чтобы взяться за ручки
гроба. Затем выпрямились и двинулись в сторону Края. Вперед вышел прислужник и
в тот момент, когда почетная процессия миновала свечу, встал рядом, готовый
задуть последний огонь, когда останки Свайвилла канут в Хаос.
Полдюжины шагов осталось… Три, два…
У кромки Бансес и Таббл преклонили колени, установив гроб в
желобе на каменном полу; все время, пока жрец нараспев читал финальную часть
ритуала, Дара и Мандор продолжали стоять.
Молитва закончилась, и тут я услышал проклятие. Мандор,
казалось, рванулся вперед. Дару качнуло в сторону. Раздался гулкий звук — гроб
ударился об пол. Рука прислужника уже начала движение, и в этот момент свеча
потухла. Донесся скрежет скользящего гроба, снова проклятия, затененная фигура
отпрянула от Края…
Затем последовал вой. Громоздкий контур упал и исчез. Вой
убывал, убывал, убывал…
Я поднял левый кулак, заставив спикарт создать сферу белого
света, будто выдул мыльный пузырь из соломинки. Когда он вырос до трех футов в
диаметре, я отпустил его в полет над головами. Пространство вокруг меня
наполнилось бормотанием — прочая колдовская тусовка дружно упражнялась в своих
излюбленных световых заклинаниях; храм теперь сиял дюжинами огней.
Скосив глаза, я увидел Бансеса, Мандора и Дару,
разговаривающих близ Края. А Таббла и останков Свайвилла с нами больше не было.
Мои собратья-плакальщики зашевелились. Я тоже, сообразив,
что время моего пребывания здесь следует резко сократить.
Я перешагнул через пустой ряд, двинулся направо и тронул
Гилву за относительно человеческое плечо.
— Мерлин! — воскликнула она, сразу
повернувшись. — Таббл… опрокинулся, так?
— Похоже на то.
— И что же теперь будет?
— Лично я собираюсь сваливать, — сказал я. —
Причем срочно!
— Почему?
— С минуты на минуту кто-нибудь начнет задумываться о
преемственности, и меня задушат охраной. Мне бы этого не хотелось, особенно
сейчас.
— Почему? — снова спросила она.
— Нет времени вдаваться в подробности. Но мне нужно с
тобой поговорить. Можно я тебя умыкну?
— Разумеется… сэр, — промолвила она, несомненно
как раз вспомнив о преемственности.
— Брось ты это, — сказал я.
Спикарт закрутил энергии, что подхватили нас и унесли прочь.
Мы оказались в лесу металлических деревьев. Гилва озиралась, все еще держась за
мою руку.
— Господин, что это за место? — спросила она.
— Я лучше не буду объяснять — по той причине, что
сейчас это и так станет понятным. Когда я последний раз с тобой разговаривал, у
меня был только один вопрос. Но сейчас их уже два, и в одном из них в некотором
смысле играет роль это место, а кроме того, большую часть времени здесь никого
нет.
— Спрашивай, — сказала Гилва, поворачиваясь ко мне
лицом. — Я постараюсь помочь. Хотя, если это важно, я, возможно, не самая
подходящая…
— Да, это важно. Но у меня нет времени устраивать
встречу с Белиссой. Дело касается моего отца, Корвина.
— Да?
