— Это было заклинание рабства, — сказал я. —
Оно заставило бы меня принять трон и слепо выполнять ваши приказы.
Мандор облизнул губы. Я впервые увидел, как он выдает свою
нервозность, и сразу насторожился. Чуть позже я сообразил, что и внешнее
смятение может быть вполне рассчитанным ходом. Это побудило меня немедленно
принять меры предосторожности.
И конечно же, атака пришла от Дары.
Надо мной пронеслась раскаленная волна. Я сразу переключил
внимание, стараясь воздвигнуть барьер. Собственно, атака не была направлена
против меня лично, а скорее выражала усмиряющее сдерживание.
Оскалив зубы, я боролся, чтобы сдержать натиск.
— Мать… — зарычал я.
— Нужно восстановить императивы, — решительно
заявила она скорее Мандору, чем мне.
— Зачем? — спросил я. — Вы получили то, что
хотите.
— Трон — это еще не все, — ответила она. — Я
теперь не доверяю тебе, а доверие совершенно необходимо.
— Ты никогда не доверяла мне, — возразил я,
освобождаясь от остатков ее заклинания.
— Неправда. И вообще это вопрос технический, а не
личный.
— Какой бы ни был, — сказал я. — Я на ваши
штучки не поддамся.
Мандор набросил на меня парализующее заклятие, а я оттолкнул
его, готовый теперь ко всему. В это время Дара обрушила на меня тщательно
подготовленное действо, в котором я узнал Шторм Смятения. Я не пытался
состязаться с ними обоими, отвечая заклинанием на заклинание. Хороший колдун
обычно держит наготове с полдюжины мощных заклинаний, которых при правильном
применении хватает, чтобы совладать с большинством ситуаций. В колдовском
поединке сама стратегия использования чар — основная часть игры. Если оба
противника устоят до полного истощения заклятий, им приходится опускаться до
перебрасывания сырыми энергиями. И тогда преимущество обычно имеет тот, кто
контролирует большее количество сил.
Я поднял зонтик против Штурма Замешательства, парировал
Астральную Дубину Мандора, остался цел, пройдя через мамин Раскол Духа,
сохранил ощущения в Мандоровом Колодце Мрака. Мои старые заклятья давно протухли,
а новых я не создавал с тех пор. как стал полагаться на спикарт. Я опустился до
опоры на сырые силы. К счастью, спикарт давал мне возможность контролировать
почти неиссякаемый их источник. От меня требовалось лишь упростить обстановку,
заставив противников израсходовать все свои заклинания. Я их измотаю, иссушу.
Мандору удалось подкрасться сзади, слегка пройдясь по мне
Электрическим Дикобразом. Тем не менее я обрушил на него силовую стену и
швырнул его в сеть крутящихся дисков, вспыхивающих во всех направлениях Дара
обернулась жидким пламенем, извивающимся, бушующим, выписывающим круги и
восьмерки; приближаясь и отступая, она закидывала меня пузырями то эйфория, то
боли. Я старался отбросить их ураганом, вдребезги разбивая огромную фарфоровую
личину, с корнем выдирая башни, фамильные замки с их подземельями, испепеляя
все формы и очертания. Мандор обернулся песком, просочился сквозь структуру, по
которой рассыпался, и желтым ковром пополз ко мне.
Я отклонял воздействия и продолжал свои энергетические
удары. Ковер я швырнул в пламя, а навстречу обрушил фонтан. Смахнув с лица и
одежды маленькие огоньки, я направил сознание в онемевшие части левого плеча и
ноги. Я рассыпался на кусочки и вновь соединился, как только одолел
Расплетающее заклинание Дары. Я проколол Алмазный Пузырь Мандора и переварил
Узы Освобождения. Три раза я сбрасывал человечье обличье ради более подходящих,
но всегда возвращал прежнюю форму. Такого испытания у меня не было с выпускного
экзамена у Сухая.
Но окончательно преимущество, несомненно, было за мной.
Единственное реальное преимущество моих противников — внезапность — сейчас уже
было потеряно. Я открыл все каналы спикарта, что способно было устрашить даже
Образ, хотя это, как я позже сообразил, могло бы оглушить и меня самого. Я
поймал Мандора в пучок сил, ободрав его до скелета и мгновенно выстроив заново.
Пригвоздить Дару оказалось труднее. Когда я ударил из всех каналов, она
поразила меня заклятием Ослепляющего Блеска, что держала в резерве, и лишь
благодаря этому спаслась от моего намерения обратить ее в статую. Пришлось
оставить Дару в смертном облике, ограничившись заторможенностью движений.
Я помотал головой и протер затуманенные глаза.
— Мои поздравления, — произносила она секунд,
наверное, десять. — Ты лучше, чем я думала.
— Причем я еще не закончил, — ответил я, глубоко
дыша. — Пора применить к вам ваши же методы.
Я приступил к работе, позволяющей мне взять их под свой
контроль. И тут заметил слабую, замедленную улыбку Дары.
— Я думала… мы сумеем… справиться… с тобой… сами, —
произнесла она, в то время как перед ней начал мерцать воздух. — Я…
ошибалась.
Перед ней обрел форму Знак Логруса. И сразу Дара оживилась.
Затем я ощутил на себе ужасный и пристальный взгляд. Когда Знак обратился ко
мне, эта имитация голоса растерзала мне нервы.
— Я призван сломить твое упорство, о человек, который
станет королем.
Снизу донесся грохот обрушившегося зеркального дома. Я
посмотрел туда; Дара и Мандор, только что с трудом вставший на ноги, тоже.
Зеркальные панели воспарили в воздухе и поплыли к нам. Они быстро развернулись
в боевом порядке, многократно отражая нашу битву под бесчисленными углами.
Перспектива была ошеломляющей, ибо само пространство казалось каким-то
искривленным и закругленным; в каждом отражении нас окружало кольцо света, хотя
я не смог обнаружить его источника.
— Я с Мерлином! — донесся откуда-то голос
Призрачного Колеса.
— Конструкция! — воскликнул Знак Логруса. —
Ты тот, кто помешал мне в Амбере!
— Образу я тоже слегка помешал, — заметил
Призрак. — Это восстановило равновесие.
— Чего ты хочешь сейчас?
— Руки прочь от Мерлина, — сказал Призрак. —
Он вершит здесь суд по праву короля. Никаких оков на нем!
Закружились огни. Я направил импульс в спикарт, открывая все
каналы в надежде связаться с Призраком и дать ему доступ к энергии. Однако
связь установить не удалось.
— Не нужно, папа, — заявил Призрак. — У меня
самого есть доступ к источникам в Тенях.
— Что ты желаешь для себя, конструкция? —
осведомился Знак.
— Защитить того, кто заботился обо мне.
— Могу предложить тебе вселенское величие.
— Ты уже предлагал. И я тогда отказался, помнишь?
— Помню. И буду помнить всегда.
