Все посмеялись шутке. Высокий цоколь закладывали по другой причине. Сергей помнил как бы вросшие в землю красивые старые дома Петербурга и Тамбова. Решил построить свой так, чтобы он выглядел красиво и через триста лет. Заговорили об архитектуре, различных домах города и усадьбах губернии. Неожиданно губернатор напомнил:
– Ты когда поедешь к Алексеевым? Родню по матери нашел, пора и Алексеевых навестить.
– И правда, пора, спасибо за напоминание.
Откладывать поездку дальше было уже неприлично. Сам поиск родни его не интересовал по причине отсутствия этой родни в принципе. Но поездка по губернии и повод съездить в другую ему нужен. Надо продолжить продажу монет-сувениров и купить крестьян. Оба дела входили в разряд первостепенной необходимости. Денег он потратил очень много, и впереди были только траты.
Доходы кирпичного завода покрывали расходы оптико-механического производства и лаборатории, Институт химии и физики ничего ему не стоил, но Сергей начал строить свой дом, который нужно будет содержать. Плюс покупка крестьян и заселение земель. Пополнение кармана весьма желательно, и в ближайшее время. Ежедневный контроль на заводах уже не требовался. Производство кирпича и керамической посуды налажено. До оптики и прочего еще очень далеко.
Начал собираться, отдал нужные распоряжения, выпросил у Аграфены толкового приказчика. Коль скоро решил по дороге искать и покупать крестьян, то необходим и сведущий в торговле человек. Она одобрила такой подход к делу и добавила двух парней. Это были слуги из какого-то имения, которых отдали как новый залог. Татарчонок Миша сам принял решение, непонятно: ради барина или ради Бурана и Буяна. Взял двадцать рублей – серьезная сумма для XVIII века. Остальные деньги отдал Аграфене, проинструктировав, что когда финансировать, и отправился в путь.
От усадьбы к усадьбе с морскими рассказами и продажей сувениров. Все Алексеевы встречали радушно, а провожали как родственника. Сергей вникал в детали возможной родственной линии, стараясь найти зацепку и доказать, что он с другой ветви родового дерева. Люди это понимали как желание сироты найти родственников отца и помогали, чем могли. Они вспоминали адреса и писали письма живущим далеко.
В протекции и покровительстве он не нуждался, государственной службы не искал, от Зимнего дворца хотел быть подальше. По-настоящему его интересовало только устройство общества и международные отношения. Мысль податься в казаки и всласть пограбить оставалась единственным вариантом достойно войти в новую жизнь. Сергей проехал через Пензу, Ярославль, Рязань и оказался в Москве. По дороге купил восемнадцать семей и отправил на свои земли, снабдив только транспортом и письмом для Аграфены. Нет смысла тащить с собой скотину, за те же деньги проще купить в Тамбове.
Его отряд увеличился на четырнадцать парней и тринадцать девок, это уже прямая заслуга Тимофея. Приказчик Аграфены, ловкий в торговых делах, ушлый по жизни и отличный психолог. Он купил двадцать семь человек всего за три рубля двадцать копеек. Тимофей, когда стояли в имении или гостили в городе, отыскивал штрафников или нелюбимую прислугу. Затем торговал, обещая отправить на выселки, на границу, к татарам. Некоторых получил вообще бесплатно, хозяева в сердцах так отдавали.
Москва задержала в первую очередь своими размерами и бойким интересом к заморским монетам. Сначала в сундучке показалось дно, и вслед за этим ушла последняя монетка. Зато теперь в сундучке были уже деньги – две тысячи четыреста рублей серебром и семьдесят рублей золотом. Настоящий богач, да в кошельке было еще на тридцать восемь рублей серебра и меди. В Москве услышал об указе, весь город говорил об авторских правах. Сергей сразу отправил заявки на призматический бинокль, оптический секстан и золотник паровой машины.
Прослышав о возможности купить людей в Тверской губернии, отправил туда Тимофея. Сам поехал в Тулу, осталось проверить два адреса родственников. Один адрес в Туле, другой в Тамбовской губернии со стороны Тулы. В Туле же договорился ждать Тимофея. Свой «цыганский табор» из теперь уже ста сорока двух девок и шестидесяти одного парня отправил в Тамбов. Это Тимофей в Москве развернулся и показал талант бизнесмена: смог купить за смешные деньги сто тридцать две девки и сорок семь парней.
По советам Тимофея Сергей купил различный инвентарь для крестьян и выгодные товары на продажу. С обозом отправил одного слугу, передал для Аграфены письмо, в котором просил ее разобраться с людьми. Она лучше знает, кого взять прислугой в дом, кого отправить в пригород. Возможно, сложатся пары, их лучше отправить в растущую деревню. Попросил учесть, что многие из девок беременны, у некоторых беременность была вполне очевидна.
С собой оставил трех азартных в постели девушек. Одна из красавиц оказалась вдобавок и отличной поварихой. Купил хорошую коляску московской работы и пару лошадей к ней. Когда покупали лошадей для обоза и коляски, Мишка вертелся ужом и делал Пантелею на пальцах подсказки. Сергей в торги не вступал. Не знаешь – не лезь, можно все испортить одним, но глупым словом. В Тулу приехал в конце сентября, остановился в доме Михаила Михайловича Алексеева. Гостеприимный хозяин сопереживал поиску родственников, но ничем помочь не мог.
В ожидании Тимофея Сергей решил подробно осмотреть металлургию XVIII века. Россия в этот период вышла на позиции крупнейшего мирового экспортера железа. В Туле еще продолжалась добыча руды, доменные печи работали с полной нагрузкой. Сергей изо дня в день ходил по заводам и кузницам, смотрел, что и как делают, задавал вопросы, если что-то не понимал. Вечерами ездил с сыном Михаила Михайловича в гости, где проводил время с учетом тамбовского опыта. Морские байки следовали за лирическими стихами Цветаевой или Ахматовой. Наибольший успех имели песни, особенно романсы.
В один из таких досужих дней на воротах одного из заводов увидел надпись «Опечатан». Удивился – ворота открыты. Сергей вошел внутрь. Походил, посмотрел – все то же, что и на других заводах, только завод не работает. Зашел в заводскую контору, там оказался судебный пристав, он же и сторож. Оказывается, опечатан значит остановлен и продается. Продается вместе с людьми, имуществом хозяина, самим хозяином и его домочадцами. Бывший хозяин не дворянин и за долги перешел в «крепость», в рабство.
Сергей спросил, где найти бывшего хозяина, стало интересно познакомиться с новыми для себя обстоятельствами. Бывший хозяин уже выселен из своего дома и живет с семьей в общей казарме рабочих. Это барак с населением в сто тридцать человек рядом с заводом.
Бедолагой оказался Дмитриев Варфоломей Сидорович, сорока двух лет. Он задолжал кредиторам восемьдесят девять рублей серебром, вместе с процентами. Завод оценен в сто четыре рубля и сорок четыре с четвертью копейки; рабочие, не считая малолетних детей, – еще сто восемьдесят три рубля пятнадцать с половиной копеек. Дом оценили в семьдесят восемь рублей – дом большой, в два этажа, с чугунными воротами.
Дмитриев мог бы выкрутиться, продав дом с имуществом и золотые украшения, но на него сверх долга наложена оплата судебного иска в десять рублей тринадцать копеек. Всех этих денег Варфоломей Сидорович набрать не смог, теперь ему кабала, а заводу конец.
