— В одиночку удержишь? — спросил Крот.
— Да. — Гарин пошире расставил ноги и поудобнее перехватил металлическую трубу.
— Давай, давай, давай… — обернувшись, проговорил проводник.
Олег тоже вывернул шею. Спутники были уже близко. Николай, ссутулившись над асфальтом, так часто перебирал руками, что казалось, будто у него их шесть. Степан, хоть и пыхтел, как чайник, отставал от него всего на пару метров.
— Эй, обрубки! Вы что, не поняли? — надрывался мегафон, забыв об уставных формулировках. — Перестреляю же, как щенков!
— Давай! — уже во весь голос скомандовал Крот.
— Даем! — натужно отозвался Николай и ссутулился еще сильнее.
Послышался треск раздираемой ткани, а вслед за ним — многоголосое карканье. Только по реакции вороньей стаи Гарин понял, что треск был автоматной очередью. До чего же быстро он отучился различать звуки боя! Треск повторился. Он казался далеким и совсем не страшным. Ни Степан, ни Николай не изменили темпа езды. Только Степан, поравнявшись с товарищами, резко остановился, а Николай так и катился, склонившись почти к самому асфальту, пока не ткнулся головой Олегу под колени. Тот от неожиданности выпустил из рук край турникета. Металлическая секция ухнула вниз и ударила в плечо Николая, который сперва повалился набок, потом со стоном перекатился на спину. Воротник его олимпийки был черным от крови. Тонкая красная струйка медленно вытекала из уголка рта.
Крот склонился над раненым, за шнурки развел в стороны края олимпийки и вздохнул сквозь зубы. Похоже было, что Николаю пулей выбило кадык.
— Не… оставляйте… меня, — с трудом проговорил раненый.
Гарин с ужасом смотрел, как над раной медленно набухают и лопаются розовые пузыри.
Проводник досадливо поморщился и бросил быстрый взгляд в ту сторону, откуда доносился собачий лай, который с каждой секундой становился громче.
— Мы не можем тебя взять.
— Не оставляйте меня… — упрямо повторил Николай и, сделав над собой усилие, закончил: — Им.
— Крот, дай мне пистолет, — решительно попросил Степан.
Проводник не колебался ни секунды.
— Держи. Только быстро.
Он вынул из-за пояса пистолет и протянул его рукояткой вперед. Степан взялся за нее обеими руками и приставил дуло к виску умирающего.
— Предохранитель! — прошипел Крот.
Степан кивнул, снял с предохранителя и снова перехватил пистолет двумя руками, как будто опасался промахнуться.
— Ничего не бойся, Коля, — сказал он. — Уже через минуту ты будешь сидеть за одним столом с Иисусом.
Олег подумал, что эта фраза была самой длинной, которую он слышал от Степана.
— Нет… — прохрипел Николай и, поймав на себе удивленный взгляд товарища, усмехнулся. Еще один розовый пузырь вырос над тем местом, где совсем недавно был его кадык. — Я всю жизнь… сидел. С Иисусом… я буду… ходить.
— Ты будешь ходить, — согласился Степан.
Палец на спусковом крючке напрягся, и Гарин успел отвернуться за мгновение до выстрела.
Следом раздалась длинная очередь. Видимо, военные решили, что стреляли в них.
— Так, не тормозим, — скомандовал Крот, забирая пистолет из опущенных рук Степана. — Кепка, поднимай шлагбаум!
Олег наклонился, стараясь не смотреть на труп, и снова оторвал от земли нижний край ограждения, освободив метровой высоты проход. Проводник толкнул вперед Степана и сам двинулся следом, буквально дыша ему в затылок, лишь обронил на ходу:
— Догоняй!
Гарин вернул секцию на место и перебрался через нее, едва не кувыркнувшись головой вперед. На собственную неловкость ему было плевать: собачий лай раздавался уже совсем близко.
— Стоять, придурки! Стоять, вашу мать! — надрывался один из преследователей, которого и без мегафона было отлично слышно.
Ответ его товарища Олег тоже расслышал, хотя тот даже не кричал.
— Отпускай Лютого, — сказал второй патрульный.
Гарин вздрогнул, услышав за спиной отрывистый и как будто радостный лай пса, которого наконец спустили с поводка.
Между тем Крот и Степан словно бы и не собирались убегать. Они стояли у стены тоннеля, метрах в трех от его начала, повернувшись спиной к Гарину, овчаркам и солдатам. Только приблизившись к спутникам вплотную, Олег разглядел в стене между ними дверь. Металлическая, окрашенная серой краской, она была почти незаметной на фоне бетонных стен. И еще — очень маленькой, меньше метра в высоту, так что обычный человек скорее всего прошел бы мимо нее, не заметив, если только он не ребенок, карлик или инвалид. В том месте, где когда-то, по-видимому, был замок, зияла круглая дыра. Чуть выше нее была приварена дверная ручка в форме скобы, которую Крот и Степан дружно тянули на себя. Степан при этом отчаянно пыхтел.
— Заела, зар-раза! — прорычал проводник и, покосившись на Гарина, рявкнул: — Хрен ли встал! Помогай!
Олег потянулся к дверной ручке, но она была недостаточно длинной, чтобы взяться за нее втроем.
— Дай-ка я, — пробормотал он и положил руку на плечо Степана.
Тот, не прерывая пыхтения, откатился в сторону.
Гарин обхватил правой ладонью стальную скобу, а левой — запястье правой, уперся одной ногой в стену и дернул. Дверь распахнулась с первой попытки.
— Пошли, пошли! — скомандовал Крот и снова отправил впереди себя Степана, а Олега оставил прикрывать тыл.
Помещение, в котором оказался Гарин, было под стать входной двери — не больше метра в высоту. Какой-то технический коридор, идущий параллельно автомобильному тоннелю. Света, проникающего снаружи, хватало, чтобы разглядеть низкий потолок и ровные ряды кабелей на стенах, которые как будто становились ближе друг к другу по мере ухудшения видимости. Пол в помещении был ровным, только неприятно прилипал к подошвам ботинок. Каталки Степана и Крота двигались по нему без проблем.
С трудом протиснувшись в коридор, Олег обернулся, чтобы прикрыть за собой дверь, но с внутренней стороны стальная поверхность была совершенно ровной. Прежде чем он успел нащупать дыру от замка, по двери, точно гигантские градины, загрохотали пули, и она закрылась сама. Заткнув уши пальцами, Гарин поспешил туда, где вспарывал темноту узкий луч фонарика предусмотрительного проводника.
— Спокойно, спокойно! — в тесном помещении голос Крота казался зловещим. — Сюда они не сунутся.
Олег вспомнил, как несколько минут назад проводник с такой же уверенностью говорил: «Наши трупы им не нужны». Николай в тот момент был еще жив. Сейчас его нет. То ли Крот ошибался, то ли военные за то время, что он с ними не сталкивался, получили новые указания.
Передвижение по коридору напоминало танец вприсядку. На четвереньках, пожалуй, вышло бы быстрее, но Гарину не хотелось прикасаться к липкому полу руками. Инвалидам было проще. Судя по тускнеющему свету фонарика, Олег отставал от них все сильнее. Сзади донеслись новые звуки: скрежет и поскуливание. Овчарки проверяли на прочность металлическую дверь. Пока они скреблись по ту сторону двери, еще оставалась надежда. Если натасканные на захват нарушителей псы окажутся внутри… Гарин прикинул, сумеет ли он развернуться в узком проходе и достать нож. Выходило, что вряд ли.
