– Это и есть одна из задач парней – отследить перемещения у границы. Но пока куда опаснее тайная служба империи. Артем доносит – они на подозрении. Только не ясно – просто это подозрение, или имперские ищейки знают что-то конкретное.
– План срочной эвакуации есть? – осведомился Навруцкий.
– Есть. Но это крайний случай. Зная Артема, могу предположить, что он вряд ли воспользуется им.
Директор помрачнел. Он не любил, когда его люди были вне зоны досягаемости, там, куда помощь могла и не прийти вовсе. А сейчас таким местом была империя и Навруцкий, чем бы ни был занят, все равно подспудно тревожился за обе группы поисковиков.
Ведь для них впервые и столь специфические задачи, и столь долгое нахождение в чужой среде. Вся надежда на опыт парней, на знания, на удачу, в конце концов…
Часть 3 Империя снаружи и изнутри
1 Хорошо в деревне летом…
Его разбудил протяжный, полный истомы и исступления, стон. Звук был не то чтобы неприятным, но совершенно ненужным в этот ранний час, когда Асален еще не взошел толком на небо, а спутник пока не спешил исчезать.
Артем повернулся на бок, накрыв рукой голову, и попробовал уйти в дрему. Но стон повторился. На этот раз еще более громкий, со всхлипом. А потом зашуршало сено и кто-то довольно неплохо приложился о стену. Воздух сотряс приглушенный мат.
Нет, в такой обстановке спать нельзя! Артем лег на спину, провел тыльной стороной ладони по лбу, ощутив капли пота, и с досады сплюнул. Еще толком не проснувшийся мозг вяло вспоминал подробности ночного видения. Ничего путного и интересного. Галиматья!
Артем только сейчас сообразил, что стон он слышал еще во сне, но отреагировал на него с пятого или шестого раза.
За пологом завозились сильнее, зашептали, потом стон опять повторился уже на более высокой ноте. Вон как девочка старается.
Макс, блин, устроил шоу под самым боком! Не мог во дворе уложить подружку! Знал бы, что придут, закрыл бы двери изнутри. Хотя двери – название одно – тонкие досочки, пальцем пробить можно.
Голоса зазвучали громче, послышался женский смех. Артем окончательно потерял терпение, нашарил на лавке глиняную миску и размаху швырнул ее в стену. Звон вышел не очень, но уж за перегородкой услышат.
– Макс, блин! Задолбал уже! Идите… в скотник! Дайте поспать!
Женский голос немедленно стих, напоследок ойкнув. А мужской хохотнул и озорно ответил:
– Вставать пора, а не бока отлеживать!
– С вами, блин, поспишь! Какого приперлись, трахались бы во дворе!
– Не шуми, командир. Во дворе нельзя.
Легкий стук босых ног по полу, торопливый поцелуй и едва слышимый шорох. Ушла чертовка! Вот ведь талант, ходить бесшумно что по земле, что по траве. Вот так и ночью прокралась сюда. Любительница стонов и криков!
– Зайди! – прохрипел Артем, поморщился и приподнял голову, ища кувшин с водой. Вчера вроде ставил на настил. А, вот он.
Рука цапнула прохладный кувшин и поднесла ко рту. Тонкой струйкой полилась живительная влага, охлажденная за ночь до приятной температуры. Хорошо! Еще…
Холщевый полог дернулся, в проеме возникла вихрастая голова Макса, слегка осоловевшие глаза отыскали Артема.
– Чего?
– Того! Хватит баб сюда водить! Я спать хочу, а не слышать вашу камасутру.
– Да я…
– Конечно, ты! Совсем уже наглость потерял! Скоро здесь от тебя девок прятать будут!
– Тём, у тебя настроение плохое?
– Плохое! Спал мало, больше слушал. В следующий раз ищи другое место.
– Другого нет.
– Найдешь!
Артем опять приложился к кувшину, запрокинул его вверх дном, довольно крякнул и поставил пустую посудину на настил.
– Где наши?
– Витька на сеновале, Миха под навесом.
– Витька с тебя пример берет.
– Это еще почему?
– А чего он на сеновал поперся? Чистым воздухом подышать?
Макс пожал плечами и честными глазами посмотрел на командира. Мол, не ведаю и не знаю.
Артем сел, повел плечами, крутнул шеей, потянулся. Тело быстро приходило в норму, разгоняя кровь по мышцам. Сон еще напоминал о себе, вялость пока не отпускала, но Артем уже встал, уже перешел в состояние бодрствования.
– Где хозяйка?
– Свой выводок к озеру погнала.
– Пожрать надо и собираться.
– Пожрать – дело, а собираться куда? Только вчера приехали, а обоз еще сутки ползти будет.
– А Усвир? Мы же подрядились его найти. После ночной сшибки он точно за озеро рванул. Следы путать будет, от погони уходить.
– Уходить он будет от реальной погони. А о нас Усвир не знает.
– Знает. Думаешь, местная шпана совсем тупая, носу никуда не кажет? О брантерах ничего не слышал?
– Слышать одно, знать другое.
– Не спорь. Собирай наших. Перекусим и выедем. Надо еще к приставу наведаться. Доложить о сшибке, плату получить и об Усвире сказать. Ну и новости послушать. Если есть.
Макс делано вздохнул, оглянулся на выход и с укором сказал:
– Загоняешь так нас, сил не хватит, когда до дела дойдет. Сколько усердствуем, будто ради себя любимых стараемся.
– Для себя и стараемся.
Макс не стал больше спорить, исчез за пологом, загремел ботинками и вышел из дома. Со двора раздался свист, который почему-то называют разбойничьим. Просто громко и отрывисто. В стойле обиженно заревела корова, ей вторил басовитый клекот петуха. Началось в колхозе утро!..
В империи конец круга листогона – это пора замирания природы. С деревьев падают последние листья, трава желтеет и блекнет, вода становится студеной, температура падает до десяти градусов, а ночью и до нуля.
Прячутся мелкие пташки и грызуны, пропадает мошкара. В лесах пушные звери реже вылезают из нор, меняют окрас.
Хозяева загоняют скот и птицу в утепленные стойла, закрывают крыши свежей соломой и сеном. Кто побогаче, заделывает дранкой. В домах больше не гасят очаги и жаровни.
И хотя впереди еще целый круг осени, но последние приготовления стараются провести до Серостава. Чтобы уж без хлопот встретить октан Огалтэ – традиционный праздник, воздать хвалу и начать новый год. А потом пережить зиму. Благо здесь она идет всего два круга.
Листогон – это время хлопот по хозяйству, по дому. Время окончательного сбора урожая, его переработки, подготовки к хранению. Поэтому во всех дворах крупных и мелких поселков, городов и становищ сейчас бардак и суета.
Это Артем и увидел, выйдя по двор. Прямо по центру навалена большая куча глины, рядом несколько деревянных форм, а за ними стожок мелко порубленной соломы. Хозяин с сыновьями готовят саман – глиняные кирпичи. У дальней стены сушатся уже готовые прямоугольники серо-коричневого цвета. А у скотника приличных размеров куча навоза. Его тоже добавляют в саман для прочности.
