— Бдим! — заверил Сева, возможно, изобразив там, у себя, стойку «смирно». — Всех повяжем. Если только нам их покажут.
— Так-то!
Закончив разговор, я вдруг вспомнил, что числящий меня корифеем поиска Сева и сам в бытность свою игроком на пару с Глебом показали класс оперативной работы во время игр большого пула. Если их не раскололи заговорщики, а они дошли до финала. И вот теперь мы все умелые стоим во главе Комитета.
«Интересно, если бы во время войны руководящие посты в среднем и высшем звене занимали энтузиасты дела, пусть и без спецподготовки, но со знанием темы, может быть, нужный результат достигался бы быстрее и меньшими потерями? Ведь этому есть немало примеров. Красная Армия хоть и привлекла на свою сторону офицеров царской армии, но в основе своей состояла из дилетантов военной науки. А разбила не только беляков, но и Антанту! И во время Великой Отечественной бывшие гражданские люди заменили кадровый офицерский корпус, выбитый в первый год. Сколько старших офицеров и даже генералов вышло из вчерашних инженеров, агрономов, гражданских специалистов, партийных работников! Один Ковпак чего стоит! Видимо, дело не в том, какая должность прописана в личном деле или в трудовой книжке. А в том, на что способен человек в момент высшего напряжения. Вот и мы возглавили структуру, по рангу не уступающую КГБ и МВД. А опыта-то с гулькин нос!..»
Сам себя не похвалишь — никто не похвалит! Это была последняя мысль на тему нашей «уникальности», а потом я выбросил все это из головы и пошел к Савостину. Может быть, есть новости о новом мире?
16
Срочный вызов
Было у Навруцкого такое желание — всегда просыпаться в женских объятиях. Вполне нормально для взрослого мужчины, кстати, очень полезно и приятно.
Увы, с исполнением желания дело обстояло не очень. После гибели подруги никого постоянного он не завел. Так, временные подружки, девочки на день, неделю, редко на месяц.
Хотя кандидаток хватало. Молодой, здоровенный мужчина, самостоятельный, обеспеченный. Мечта одиноких дам от двадцати до сорока.
После истории с Бакаром Дэн едва не заполучил себе мировую звезду и ослепительную красавицу — Сабину Ковач. Заморская супердива, пообщавшись с Денисом несколько часов, пожелала увидеть его еще раз. И еще. И их сугубо дружеские встречи грозили перейти в нечто иное. Ибо Ковач, как и ее клон, воспылала к Навруцкому чувствами.
Каково было Денису — песня отдельная. Кто устоит перед чарами Сабины? Верно — никто. Если не считать отдельных личностей, о которых и упоминать-то нельзя в приличном обществе.
И Денис не устоял. Почти. Но к тому моменту уже оформился и начал существование Комитет. Работа отнимала все свободное время, а строжайшая степень секретности ставила крест на любой публичности директора.
Рядом же с Сабиной оставаться в тени решительно невозможно. Она как фонарь в ночи: светит сама и бросает отблески на тех, кто поблизости.
Может быть, в конце концов как-то все утряслось бы, но Дэн отлично знал: Ковач свою прежнюю жизнь не оставит. Даже ради него.
А он не сможет быть только лишь мужем «самой-самой-самой» актрисы мира. У него свои понятия о семье и роли мужчины и женщины в ней.
Вот и вышло, что они расстались. Тихо, мирно, без газетных публикаций и сплетен. Ибо об их романе почти никто не знал.
Правда, Ковач предпринимала шаги к возвращению, однако Денис ступать в одну реку дважды не привык.
Словом, женское тело далеко не всегда было в его объятиях по утрам. И далеко не всегда это было одно и то же тело.
Вика, бессменная секретарша на протяжении трех с лишним лет, все еще питала надежды, но ее настрой увядал. А ведь она ради шефа заочно училась в институте, повышала эрудицию и культурный уровень, познавала хитрости кулинарии и создания семейного очага.
Девочка была далеко не глупа, но очень уж хотела выйти замуж за Дениса. И просто не видела, что она для него не пара. По его мнению. А это главное…
В этот раз Денис тоже проснулся один. Что совсем неудивительно — он спал в личной комнате отдыха в своих апартаментах в Комитете. Такое бывало редко, в самые важные моменты работы.
Выскочив из сна, Денис понял, что разбудил его звонок сотового телефона. Впрочем, называть это чудо техники просто телефоном слишком уж скромно, но название шло из прошлого, так что индивидуальные коммуникаторы так и оставались телефонами.
Денис не стал включать видеосеанс, его помятая физиономия — не самое приятное зрелище в… о! в семь утра!
— Навруцкий! — отозвался он, принимая вертикальное положение.
— Денис, это тезка! — выдал телефон голосом Гудкова. — Разбудил?
— Нормально.
— Мы нашли то место, — сразу перешел к делу Гудков. — Аппаратура совершенно четко фиксирует чужой мир, канал без сбоев. Но захват вышел странным.
— Да? — переспросил Денис, и только тут до него дошло, что сказал Гудков. Он вскочил. — Нашли?! Когда?
— Час назад в нашей лаборатории смогли повторить все характеристики чужого «станка». Канал есть!
Денис не сразу попал ногой в кроссовку, босиком дошел до стола и положил руку на клавиатуру коммуникатора.
— Я вылетаю немедленно!
— Один?
— Нет, с Савостиным! Будем часа через три. Ждите. Только канал не потеряйте.
— Не потеряем, — засмеялся Гудков. — Это не очки и не ключи, чтобы терять. Ждем!
Опустив руку с телефоном, Денис зашел в ванную, сунул голову под струю холодной воды, постоял так полминуты, потом вытер волосы полотенцем и вернулся в комнату. Вывел домашний номер Савостина и дал сигнал вызова.
Через десяток секунд сонный голос ученого прозвучал в кабинете.
— Вылет через час, — не здороваясь, сказал Денис. — Гудков открыл «дверь»!
17
Институт и самолет
— Поле стабильное, связь на уровне. Но мы периодически теряем контакт… и тут же он возвращается. Причина не ясна.
— Но переход возможен?
— Вполне.
— А если связь пропадет во время перехода?
— Исключено.
— Значит, можем готовить группу?
— Вам виднее.
Константин Ларченков взглянул на настенный монитор, тронул джойстик, изменяя масштаб, и посмотрел на Навруцкого.
— Кофе хотите?
— Не пью, — рассеянно отозвался Денис. — Нестабильный контакт. Раньше такого не было. Что это значит?
— Пока не знаем. Вышлете разведку, может быть, они уточнят.
— Разведку…
Денис глянул на часы. Савостин все еще совещается с Гудковым. Оба торчат возле «станка», все вымеряя, проверяя и считая. Денис в ученые споры не лез, для него главное — обнаруженный мир. Следовало готовить переход, но этот странный обрыв связи тревожил.
