Ларченков, вынужденный выступать в роли гида, уже трижды объяснил суть дела, но Дениса сомнения не оставили. Ведь туда идти его парням, а не ученым. И все их теоретические выкладки ничего не стоят, если там, в другом мире, будет что-то не так со связью.
* * *
Пока он размышлял, вернулись Савостин и Гудков.
— У нас все готово, — заявил Савостин. — Павел уже настроил наш «станок» и дал пробный сигнал. Связь с миром есть, контакт надежный.
— А обрывы?
— Обрывы кратковременны и не мешают работе, — ответил Гудков. — Мы готовим дублирующий канал, чтобы нивелировать обрывы. Так что никаких неприятных сюрпризов не будет.
— Так что решаем, Денис Эдуардович?
Денис посмотрел на Савостина и после паузы ответил:
— Тестовый переход. Отправим контейнер, посмотрим. Потом люди.
— Откуда будем отправлять?
— От нас. Но вы, — Денис повернулся к Гудкову, — держите свой «станок» наготове. На всякий случай.
Гудков кивнул.
— Там могут быть нужны наши спецы. Разобраться с проблемой обрыва. Есть хорошие ребята, спортсмены.
— Не стоит. Что там, кто там — мы не знаем. Так что пойдут специалисты.
Денис заметил тень недовольства на лице Гудкова и слабо улыбнулся.
— Денис Анатольевич, все, что узнаем, тут же сообщим вам. Будем работать вместе.
— Да, конечно.
Навруцкий повернулся к Савостину:
— Нам пора.
— Что, даже не пообедаете? — спросил Гудков.
— В полете. Теперь надо спешить.
Денис пожал руку Гудкову и Ларченкову и первым пошел к выходу.
Весь обратный путь Савостин смотрел на монитор ноутбука и держал связь с Поздняковым и Гудковым. От обеда отказался, от кофе и чая тоже.
Денис к нему не лез, сидел у другого борта, смотрел на облака и размышлял о своих проблемах.
В его распоряжении одна группа. Для разведки хватит с запасом, но, судя по всему, в том мире только разведкой не обойтись. Ковбои, кем бы они ни были, не на экскурсии туда ходят. А значит, предстоит работа навроде той, что в свое время выполнял он. Только раз в десять сложнее. Справятся ли парни? Денис своих людей знал и доверял им. Но сейчас нужны гарантии. Как оно там выйдет?!
Денис бросил взгляд на часы и стал вспоминать личные дела поисковиков. И начал с командира группы.
Артем Андреевич Орешкин. Двадцать девять лет. По образованию историк. Специалист по историческому фехтованию. Служил инструктором в десантно-штурмовой бригаде. Холост.
В Комитет попал по рекомендации родственника Евгения Елисеева — консультанта Комитета. Хорошо зарекомендовал себя на работе, заслуженно получил должность командира группы.
Фанат дела, как и все в Комитете. Образован, эрудирован, коммуникабелен. Профессиональные навыки на высоком уровне. С детства тяготеет к истории, в том числе рыцарству, военному делу Средних веков. Основная сфера работы его группы как раз Средние века, античность.
Орешкин участвовал практически во всех операциях в прошлом, действовал грамотно, четко. И что особенно радует — без шума. В сложной ситуации во время спасения пропавшего человека сумел не только уйти от погони, устроенной аборигенами, но и не убил никого.
В коллективе пользуется непререкаемым авторитетом. Начальник отдела Глеб Щеглов тоже высокого мнения о нем.
Но Денис заметил одну странность в Орешкине. Тот весьма неохотно вспоминал о своем детстве.
Навруцкий знал, что Артем рос без отца. Тот ушел из семьи, когда ребенку было около двух лет. Мать Артема погибла в автокатастрофе. Воспитанием занимались бабушка и дедушка по материнской линии. Дед вроде бы умер лет двенадцать назад. Бабушка — пять лет назад.
Насколько знал Навруцкий, Артем бывал на их могилах в Рязани. Но что абсолютно точно — он никогда не был на могиле матери. И никогда нигде ни при каких обстоятельствах не говорил о ней.
От Елисеева Навруцкий слышал, что с матерью Артем сильно поссорился и почти не общался. Хотя ему тогда было едва ли тринадцать лет. И поводом стали какие-то сведения о ее личной жизни.
Что-то такое там было, что мальчика напрочь оттолкнуло от матери. Во всяком случае, когда она вернулась из Москвы, где работала, обратно в Рязань, он остался жить с бабушкой.
Что могло послужить причиной столь резкого неприятия? Что натворила мать Артема?
Разумеется, эту тему Навруцкий никогда не поднимал. Но видел, насколько мрачным становится Орешкин, когда при нем кто-то вспоминает о детстве и о родителях.
Кстати, в восемнадцать лет он сменил фамилию. Стал Орешкиным, как бабушка и дедушка.
К работе прошлое Артема не имело никакого отношения. Но как директор, Навруцкий был обязан учитывать все самые незначительные детали. Его контора не продукты продавала и не дома строила. Здесь мелочей не было. Особенно когда человек уходит в другой мир или в другое время.
Нет, Денис не сомневался в сотруднике. Но в уме держал все странности и нестыковки.
«Идти ему, — думал Денис. — Справится. Да и ребята у него хорошие. И знают меру. Во всем. В нашем деле это очень важно. А вот кого посылать еще, если одной группы будет мало? Надо решать. И побыстрее…»
18
Командир поисковой группы
Орешкин Артем Андреевич
Ненавижу, когда срывают с тренировки. Взведенный, заряженный на бой, в насквозь промокшей одежде, в полном снаряжении, с оружием в руках… и тут раз — вызов! Прибыть через десять минут! И летишь, сдергивая на ходу снарягу, размазывая пот по телу. А потом воняешь этим самым потом в кабинете начальства.
Вот и в этот раз, едва мы начали крайний проход заключительного упражнения, загудел сигнал вызова, а потом жесткий бездушный голос произнес:
— Второй группе прибыть к директору в десять тридцать.
И на том спасибо! Есть полчаса, чтобы закончить дело и принять душ.
Плюнул я с досады, дал знак своим парням и убрал саблю в ножны.
— Вот и до нас добрались. Серега со своими еще вчера усвистал, — подходя к стойке, заметил Витя Нестеров.
— Это не нам решать, — ответил я, пристегивая ножны сабли к поясу. — Наше дело — прибыть вовремя и в полной готовности. Пошли доработаем. Что-то добивание не выходит как надо. Удар смазанный.
— Ничего удар, — буркнул Витя, потирая левый локоть. — Спешишь сильно.
С центра площадки донеслись звонкие удары. Макс Таныш и Михаил Кулагин закончили бой. Борис орудовал топором, а Макс — мечом. У них задание — десять схваток с холодным оружием.
