– Плата за полкруга вперед! – выдвинул я требование, капитулируя перед графом.
Тот опять скривил губы в усмешке, порылся в поясном мешочке и вытащил целый серебряный шинай. Ого, какие деньги таскает с собой граф! Богатый дяденька!
Монета взлетела в воздух и упала в мою ладонь.
– Следуйте за нами!
Мивус развернул коня и дал ему шпор. Следом понеслась свита. И только барон Знатт задержался у повозки. На его лице не было и тени радости от вида родственницы.
* * *
Дружину в город граф Мивус вводить не стал. Велел разбить лагерь на берегу реки неподалеку от пристани. Сам с приближенными разместился в доме Лас-Кошага. Наместник жил в большом трехэтажном особняке, построенном в виде квадрата с двором в центре. Дом напоминал донжон замка и был способен вместить полсотни человек, а не какой-то десяток.
Нас граф тоже поселил в особняке. Видимо, не хотел отпускать от себя, может, боялся, что сбежим. Хотя это было делом сложным, конные патрули взяли под контроль все подходы к городу.
В Белеяре все стояли на ушах. Столько событий сразу – визит хозяина, юбилей, предстоящая война, о которой уже знали все! Из окрестных поселений шли обозы с провиантом, печи и костры горели круглосуточно, готовя еду на такую прорву едоков. В лес отправились отряды охотников, рыбаки на лодках сновали по реке, детвора обирала фруктовые деревья.
Горели горны кузниц, мастеровые проверяли сбрую, оружие, доспехи, одежду, что-то латали, чинили, что-то делали заново. Бабы стирали одежду воинов.
Наместник Лас-Кошаг сбился с ног, успевая всюду и угождая хозяину. Он успевал отследить все приготовления и дать указания даже на кухне.
Граф старания наместника заметил и прилюдно похвалил его за усердие. Чем загнал беднягу и вовсе в дикий темп.
Мы видели наместника мельком, когда он пролетал по особняку, на бегу отдавая приказы драившим пол слугам. Лас-Кошаг, и без того худой, за неполные сутки высох еще больше. А лысая голова блестела от пота.
* * *
На вечер граф наметил пир, где должны были решить все вопросы разом – и военные, и хозяйственные. Застолье только для дворян. Позвали и нас, хотя мы вроде как чужие, всего-навсего наймиты.
Честь, конечно, хотя ну ее на хрен при таком раскладе!
* * *
Баронессу мы отдали на попечение ее родственника и до самого пира не видели. О чем-то они шептались, причем разговор был настолько важен для Рамжевера, что он даже не сопровождал графа, когда тот поехал в лагерь.
Макс, все еще не вернувший себе былой оптимизм, и то заметил:
– Либо она соскучилась по родственнику, либо они что-то замышляют.
– С чего ты взял? – спросил Витя.
– Служанку ее вот-вот завалят прямо во дворе, сын сидит в комнате один, а баронесса все ля-ля с бароном. Не похоже на Узну, обычно она от сына не отходит.
– Пусть болтают, если охота, – пожал плечами Миша, – у нас своих проблем навалом. Что, так и будем сидеть? Мне как-то не улыбается шашкой махать!
– Мне тоже, – кивнул я. – Но уйти тихо мы не сможем. А идти на прорыв нельзя. И потом, наша задача – собрать разведданные. А тут их навалом. Не нравится мне странная заварушка в доминингах. Торговцы уверяли, что тут все тихо… ну более-менее тихо. Дворяне не заинтересованы в усобице, особенно те, чьи земли граничат со Степью. А тут война на носу!
Михаил пожал плечами.
– Сведения важные. И если бы армия хордингов двинула сюда в ближайшие недели, цены бы им не было. Но поход будет месяцев через шесть-семь. Новость уже устареет.
Он прав, дорога ложка к обеду. А если тут начнется большая война? Нет, надо все-таки понять, что к чему.
* * *
В размышлениях и спорах мы и провели почти весь день. Разговоры вели у конюшни. И народу меньше, и за конями пригляд нужен. А то шустрые ребятишки из числа дружинников и дворян положили глаз на наших скакунов. Пару раз подходили с предложением продать запасного коня и давали вполне приличную цену. Сперва два поселка, а потом и три, причем не дохлые, дворов на десять—пятнадцать.
Отказ кое-кого раззадорил, и мы допускали, что какой-нибудь идиот решится на кражу. Надо на ночь сменный пост выставить. Дружина, блин, дисциплинка хромает!
* * *
Судя по шуму, в городе шла гулянка. По распоряжению наместника на площади поставили столы и выкатили бочки с вином. Местный шоу-бизнес в лице аж трех пощепков наяривал незамысловатые мотивы. Пощепок – это музыкант, играющий на деревянной колоде, к которой приделаны четыре струны из жил. Эдакий вариант гуслей, арфы и гитары.
Выкрики, ахи и крики мы слышали со двора особняка. Многие воины были там. Пили, танцевали, тискали девок. Дворяне, если кто и ходил на площадь, то только посмотреть. И выбрать девку, если прислуга в доме не по нраву.
Сам граф лично посетил площадь, хозяйским взглядом оценил гуляние и дал высочайшее «одобрямс». После чего вернулся в особняк как раз к началу пира.
* * *
В нижнем зале уже накрыли столы, зажгли факелы и прикрыли двери. Слуги заканчивали расставлять кувшины с вином, их обычно поднимали из подвала последними, чтобы они как можно дольше хранили холод.
За главным столом сидел граф Мивус. По правую руку от него наместник Лас-Кошаг, по левую – первый помощник хозяина мэор Софутаж, уже немолодой воин с бритой наголо головой и длинными свисающими усами.
Остальные дворяне расселись в строго отведенном порядке, согласно рангу и положению. Кстати, барон Рамжевер сидел не так далеко от графа. А рядом с Рамжевером – баронесса Узна. Она была единственной женщиной за столом, и взгляды дворян то и дело скользили по ней.
Оба – барон и баронесса – выглядели довольными, от былого напряжения не осталось и следа. Видимо, долгий разговор пошел на пользу. Хотя Рамжевер иногда недобро посматривал по сторонам.
Мы сидели в дальнем конце стола, как чужаки, люди никому не известные. Рядом с нами был совсем юный воин, вряд ли перешагнувший семнадцатилетний рубеж. Лицом он походил на Софутажа, видимо, сын или племянник. Наверняка это его первый поход, и он полон впечатлений и эмоций. Знакомое состояние.
22
На пиру как на пиру
…Пир, он и на Марсе пир, неизменны традиции и порядок. Сперва тосты, здравницы, поздравления, лесть и подхалимаж. Восславили графа, потом граф отблагодарил наместника и своих людей. Выпили за баронессу Этур – как-никак единственная дама, к тому же молодая и красивая.
Выпили за погибель врагов и особенно барона Хорнора. За будущую победу. За урожаи и прибыль скота. Ну и так далее. Разве что за каждую курицу не пили.
Впрочем, местное вино не сильно хмельное, водку здесь делать не умеют, а пять-шесть градусов пенного напитка здорового мужика с ног не свалят. Даже после десяти чарок.
