Поисковики услышали незнакомые названия районов, имена командиров легионов, прозвища, данные воинственным соседям. Упомянул Охочи об эльфах и троллях, что сидели в своих горах и лесах.
Точными вопросами и репликами поисковики вытягивали из торговца новые сведения, но особо не напирали. Как бы тот не заподозрил замаскированный допрос.
Услышав достаточно, они сменили тему и заговорили о самых ценных товарах. О лошадях, золоте, жемчуге, драгоценных камнях, тканях. Потом Михаил решил пройтись по торгу, посмотреть новые сапоги и штаны.
Предлог был надуманный, чтобы снять напряжение разговора и разрядить обстановку. А то Охочи увлекся торговыми делами да и долгий рассказ об империи его явно утомил.
Артем и Виктор заказали еще вина и еды, следовало подкрепить силы. И поведать что-то о своем вояже по доминингам. Пусть и Охочи получит информацию.
* * *
Михаил был на торгу недолго. Посмотрев товары и поторговавшись для приличия, он свернул на узкую улочку и направил коня к харчевне, где обычно бывали мелкие торговцы, перекупщики и плотогоны. Стоило послушать их и переговорить о дорогах, которыми они ездили из королевства на полночь и на закат. Это могло скоро пригодиться.
Харчевня стояла в дальнем углу улицы рядом с колодцем и конюшней. По соседству находились жилые дома, большей частью одно– и двухэтажные. А дальше шли халупы бедноты, разбросанные в беспорядке на огромном поле. За полем был глубокий овраг, по весне заливаемый водой, а уж за ним роща.
Этот угол города (как называли здесь районы) имел не самую лучшую репутацию. Днем стража совершала здесь обход и следила за порядком, но ночью тут хозяйничали мелкие воришки и грабители. Действовали они дерзко, очень быстро и безжалостно.
Наказание за большинство преступлений одно – казнь. Причем в зависимости от тяжести преступления на выбор: виселица, плаха, кол и самое страшное – разрывание быками. Поэтому разбойнички и предпочитали не оставлять свидетелей и сопротивлялись до последнего.
За менее значительные преступления карали неволей и отработкой у потерпевшего. Или отрубанием пальцев и рук. Тоже не сахар.
Впрочем, завсегдатаи харчевни и жители угла особо разбойников не боялись. И сами могли отправить на тот свет не хуже грабителя, и нравом были не овечки. Словом, стоили друг друга. Ножи, кистени и дубинки носили все. Таковы были реалии местной жизни.
* * *
Михаил подъехал к харчевне, привычно проверился, слежки не заметил. Либо не следили, либо стали осторожнее. Хотя поисковики без нужды не демонстрировали ни умение обнаруживать слежку, ни мастерство ухода от нее.
Оставив коня перед входом у привязи, Михаил поправил повязку на руке и вошел внутрь. Повязку он носил для виду, по легенде снимет ее через день, вроде как совсем выздоровеет.
Внутри харчевни было темновато. Зал, разделенный на две части, освещали несколько факелов и лучин. Ближняя часть зала для простонародья, дальняя – для торговцев, заезжих покупателей побогаче, благородных людей, если вдруг те захотят посетить это место.
В воздухе висела смесь прогорклого жира, мяса, вина, пота и грязных, давно не стиранных онучей. Узкие окна не пропускали достаточно свежего воздуха, чтобы проветрить помещение.
Хозяин харчевни, широкий в кости приземистый мужик лет тридцати пяти по имени Судор, при виде такого гостя сам вышел в зал, с поклоном проводил во вторую часть, где было почище и побольше воздуха, усадил за стол и вытер столешницу. Махнул рукой, подзывая помощника, и заискивающим голосом спросил:
– Чего угодно мэору?
– Травницу и воды. Свежей воды. Я сыт и есть не хочу, так… закину кое-что.
Травницей здесь называли легкую похлебку из побегов молодой травы типа щавеля. В похлебку обычно клали вдоволь кусочков хлеба, рыбы и речных раков. Заправляли сыром. Подавали холодной, с хреном.
Травница хорошо снимала похмелье и не отяжеляла желудок. Если, конечно, не съесть несколько порций.
У Охочи Михаил ел и пил мало. А сейчас хотел слегка пообедать. Да и сидеть за пустым столом здесь не принято.
Он огляделся. В зале было мало народу и все незнакомые. С ними начинать разговор сразу не стоит. Хоть и одет неброско, но осанка и поведение выдают человека благородного сословия. С таким еще заробеют говорить.
– Людей маловато, – заметил он. – Вечером что ли придут?
– Да, мэор, – опять поклонился Судор. – Скоро придут с торга. Обмывать покупки и удачный день. Будет шумно.
– Ничего. Неси похлебку и воды не забудь.
Судор отошел и на ходу прокричал указание помощнику. Михаил опять посмотрел по сторонам. Трое сидят в углу, еще двое у окна. На вид плотогоны и перекупщики. Уж больно рожи прохиндейские. Заметив, что на них смотрит дворянин, заискивающе закивали и сгорбили спины. Нет, с ними говорить не о чем. Вот если бы подошли знакомые торговцы. Эти могут кое-что рассказать.
Из другого зала доносились выкрики и стук деревянных стаканчиков. Там играли в кости, известные, пожалуй, во всех мирах и у всех народов. Судя по шуму, кто-то здорово проигрывал и был готов вернуть потерянное любым способом.
Да, публика там пестрая. И на проходящего мимо Михаила смотрели с испугом и интересом. Можно ли что украсть?.. Но их тоже отпугнул вид поисковика. С таким, пожалуй, связываться опасно.
* * *
Травницу принес сам хозяин, а его помощник приволок целый кувшин с запотевшими стенками. Из холода взяли, вон парень как пальцы сжимает, застудил.
Постелив чистую тряпку, хозяин поставил на нее тарелку с похлебкой, рядом водрузил миску с мелко порезанным хлебом и сыром. Еще принес мелкую посудину с хреном. Чтобы дорогой гость мог по вкусу добавлять в похлебку что хочет.
Пожелав гостю хорошего насыщения, Судор отошел. Михаил достал ложку из поясного кошеля (поисковики ели только своими), помешал травницу. Ложка аж стоит, столько там рыбы и раков. И запах приятный, острый. Хорошо.
Он уже хотел было начать, но тут в проеме арки возник один из знакомых торговцев. Михаил окликнул его, махнул рукой, подзывая к себе, и указал на соседнюю табуретку.
– А я думал, что ты так и не придешь, – сказал он, вспоминая имя торговца.
А, Истабур! Не сразу и выговоришь!
– Садись, Истабур, садись.
Тот наклоном головы поблагодарил мэора. Оказанная честь была приятна. Не каждый день дворянин приглашает.
– Эй, хозяин! – крикнул Михаил. – Давай сюда! Я…
В этот момент со двора донеслось лошадиное ржание.
* * *
Голос своего верного Огонька Михаил узнал бы среди многих других. За месяцы скитаний научился отличать. И сейчас узнал. Его конь явно был недоволен чем-то. Очень недоволен. Чем?
Это Михаил додумывал на бегу. Проскочил мимо замершего Истабура, вылетел в другой зал, снеся по пути какого-то парня, и проскользнул в дверной проем.
