— Это все.
— Спасибо за совет и информацию, Денис, — кивнул полковник. — Мы все сделаем. А ты зря не рискуй и не спеши делать каких-либо выводов.
Денис усмехнулся и промолчал. Трофимов уже готов был отключить связь, когда он вдруг сказал:
— Если я вдруг встречу кого-либо из знакомых на игре, могу пойти на контакт?
Трофимов был опытным разведчиком и не менее опытным сотрудником высшего аппарата управления. Он умел владеть собой. И сейчас, услышав вопрос, не дрогнул лицом, не выдал себя замешательством. Ровным голосом ответил:
— Не знаю, кого ты встретишь. Но о задании никому говорить нельзя!
— Счастливо, полковник, — кивнул Денис и отключил связь.
Трофимов сделал то же самое и ощутил испарину на лбу. Вытер лицо платком и глубоко вздохнул. Он был прав в выборе Навруцкого, но, кажется, недооценил его. Плохо это или хорошо, полковник сам еще не знал…
С Щегловым разговор вышел еще короче.
— …Я в команде! — жизнерадостно улыбаясь, сказал Глеб. — Прыгнул на подножку поезда на ходу.
— Поздравляю! — обрадовался Трофимов. — Как устроил это?
— Случай помог. В лице одного человека. Кстати, вот файл с его данными. Проверьте. Имени и фамилии не знаю, кличка Док.
Глеб сунул карту памяти в приемное устройство и нажал клавишу. Через несколько секунд файл был на компьютере полковника. Тот кивнул и спросил:
— Чем тебя заинтересовал этот человек?
— Он в последний момент решил принять участие в игре. Вместе со мной. До этого помогал советами и делом. Словом, здорово поддержал. Возможно, это обычная человеческая приязнь, но… лучше проверить.
— Все верно, Глеб. Проверим и данные сразу передадим тебе. Система экстренной связи с игроками во время подготовительного этапа позволяет сделать вызов.
— Вы об этом знаете?
— Конечно, — улыбнулся полковник. — Какая у тебя игра?
— «Эльф». Команда «Охотники Таго».
— Как?
— Таго. Первые буквы фамилий игроков прежнего состава.
— Ясно. Это все?
— Да. Нет…
Глеб запнулся, кашлянул и как-то неуверенно посмотрел на полковника.
«Боги, — подумал тот. — И Глеб туда же. Сейчас спросит!..»
— Командир, я понимаю — режим секретности, особая задача, каждый знает то, что ему нужно… Но! Я точно никакого знакомого не встречу? Никто не окликнет меня?
Полковнику вновь пришлось демонстрировать выучку.
— Нет, — спокойно ответил он. — Если кого и встретишь, то они сами по себе. Действительно играют.
— Хорошо. На этом все.
— Успеха, Глеб!
— Спасибо, командир. И тебе тоже!
…К Раскотину Трофимов попал только утром. Генерал выкроил время для встречи, хотя текущие дела заставляли его сидеть в управлении безвылазно. На этот раз, кроме генерала и Коновалова, присутствовал еще один человек.
— Подполковник Сименко Станислав Леонидович, — представил его Коновалов. — Мой помощник. Занимается взаимодействием с комитетом и милицией.
— Мы с полковником знакомы, — сказал Сименко, пожимая тому руку.
Трофимов кивнул, вспомнив, что они действительно встречались в управлении.
Сименко был его ровесником, среднего роста, худощавый. При этом явно неплохо тренирован. Об этом говорили упругая походка, твердое рукопожатие, развитые мышцы предплечий и набитые костяшки пальцев.
«Рукопашник, — прикинул Трофимов. — Если и выступал, то в среднем весе…»
— Что ж, штаб в сборе, — невесело пошутил Раскотин. — Об этом деле, вернее, о сути происходящего, знаем только мы четверо. Исполнители в курсе своих задач. Так что утечка информации означает, что болтает кто-то из нас.
Генерал дернул уголком губ, показывая, что это была шутка.
— Что с внедренными агентами?
— Первоначальную задачу выполнили — будут участвовать в играх.
— Уже хорошо, — кивнул генерал. — Одна проблема решена.
— Есть одно дополнение, товарищ генерал, — добавил Трофимов.
— Что именно?
— Дело в Навруцком.
Полковник коротко передал разговор с Денисом, заострив внимание на возможных проблемах с территориальными органам КГБ и МВД.
— …Он понял, что мы не сможем в случае провала качественно прикрыть его. И что вся операция — частная инициатива, а не официальная деятельность ведомства.
— Ну, до этого не так трудно дойти… — заметил Коновалов.
— Да. Однако Навруцкий четко дал понять, что в случае обострения обстановки он будет действовать, исходя из собственных интересов.
— То есть? — осведомился генерал.
— Либо прекратит выполнение задания, либо… либо предпримет шаги по выходу из трудной ситуации.
— Например?
— Не знаю, товарищ генерал. Навруцкий способен на многое. Помните случай с пленными моджахедами?
Раскотин коротко кивнул. Такие эпизоды враз не забываются…
…Разведчики Трофимова, тогда еще старшего лейтенанта, накрыли небольшую группу боевиков в кишлаке неподалеку от границы с Афганистаном. Командир разведгруппы сержант Навруцкий начал допрос. Но моджахеды молчали. Тогда Навруцкий пообещал убивать каждого, кто откажется говорить.
Когда из восьми боевиков остались трое, они заговорили. Ибо пуля в лоб — весомый аргумент для начала беседы. Трофимов подоспел в кишлак чуть позже. Выслушал доклад сержанта, осмотрел тела убитых и… Доложил только своему непосредственному начальнику — командиру экспедиционного корпуса. Генерал-лейтенант тоже не стал раздувать дело. А полученные сведения позволили нанести точный удар по остаткам крупного отряда моджахедов и очистить путь на юг.
Больше всего генерала поразило хладнокровие, с которым действовал Навруцкий. Он убивал до тех пор, пока пленники не заговорили. А потом не тронул никого пальцем. Холодный расчет и отсутствие эмоций — вот что удивило больше всего…
— Я помню, — повторил Раскотин. — По-твоему, Навруцкий способен сдать нас?
— Нет. Предавать он не станет, я в этом уверен. Все же знаю его достаточно. Но вот начать собственную игру, лавируя между нами, безопасностью и милицией, в случае необходимости может.
— Я не знаю Навруцкого, — произнес Коновалов, — но так понимаю, он должен прикрыть действия Щеглова?
— Приблизительно так.
— В таком случае любая его активность, даже собственная игра пойдут на пользу делу. Заговорщики переключат внимание на него и пропустят Щеглова.
— Может быть и так.
