– Ваш Шангер за полгода до войны стал бригадиром. Возглавил районное управление. Тут кое‑кто из старожилов уцелел, говорят, он много крови местному криминалу попил. И кому‑то из руководства полиции. Когда началась война, многие полицейские чины уехали в глубь полуострова. А Шангер куда‑то исчез. Но недавно его видели в городе. Может, он и дома…
Поблагодарив дежурного, я поехал по указанному адресу. Что меня вело? Интерес, незаконченный спор или чувство благодарности к незнакомому человеку, который отпустил боевика с миром?.. Не знаю. Но потерю двух часов я не считал напрасной.
Единственная высотка в городе стояла в восточном районе, окруженная десятком двухэтажных особняков. Судя по всему, здесь жили далеко не бедные люди. Чистые улицы, необлупленные стены зданий, аккуратные тротуары, подстриженные кустарники. Сейчас, конечно, стало похуже, дворники и садовники исчезли, убирать мусор пока некому. И многие магазины закрыты. Да и в домах не горит свет – почти все владельцы особняков и многих квартир высотки уехали.
Большой лифт с отделанными декоративным пластиком дверьми и зеркалом в полстены поднял меня на седьмой этаж. Лестничная площадка, раза в полтора больше, чем обычные, две железные двери напротив друг друга. Одна синего, вторая черного цвета. На каждой таблички с номерами и фамилиями владельцев.
Номер 146, «Шангер Э.Т.». Ниже, под фамилией, замысловатый рисунок вроде арабского узора.
«Не снял табличку. Не боится?.. Или не в его характере скрывать свое имя?..»
Я нажал на кнопку домофона и подержал несколько секунд. С полминуты никто не реагировал, потом в динамике зашелестело, и хрипловатый жесткий голос спросил:
– Чего надо?
– Бригадир Шангер дома?
– А ты кто?
Только сейчас я заметил маленький глазок видеокамеры, замаскированный под накладную панель над косяком двери. Хозяин квартиры видел меня на экране и, возможно, опознал. Интересно, что он подумал? Пришли под шумок сводить счеты?..
– Я знакомый бригадира, водитель из Зоны.
Небольшая пауза, и тот же голос, только более насмешливый:
– С каких пор водители несуществующей Зоны ходят в форме армии Ругии?
– Шангер, хватит дурака валять! Узнал ты меня или нет, пусти. Я один, без оружия. В гости зашел.
– Тогда заходи… гость.
Щелкнул замок, и дверь поползла назад.
Он встретил меня в полутемном коридоре, стоя около большого шкафа. На фоне темно‑коричневой дверцы его фигура была практически не видна. А гость, заходящий в коридор, после ярко освещенного лестничного пролета попадал в темень, и глаза не успевали адаптироваться. Таким образом, он не мог сразу увидеть хозяина и… атаковать, если пришел с недобрыми намерениями.
Навыков бывший инспектор не растерял.
Шангер молча смотрел на меня, стараясь вспомнить. С момента последней встречи прошло больше полутора лет, да и встреча была мимолетной, но память у него работала как надо.
– Водитель из Зоны. Кахович по документам, – сказал он, не опуская правой руки, в которой был зажат пистолет.
– Точно. Что значит профессионал. Будем здесь стоять или можно пройти в комнату?
– Заходи. – Шангер наконец убрал оружие и первым пошел в гостиную.
Квартира имела три комнаты, каких‑то ненормально больших размеров кухню и такую же гигантскую ванную. Ну и как обычно – лоджия, ниша для одежды, туалет, подсобное помещение.
В гостиной было чисто, опрятно и… пусто. Телевизор на стойке, столик, два кресла и подставка под стереосистему и колонки. На полу огромный палас, на стене ковер, скрытый от глаз обилием кинжалов, сабель, шашек, ножей, кортиков, палашей… Как все это не падало, непонятно. Зацементировал ковер, что ли?..
– Сидай, – показал он на кресло, сам сел во второе. Пистолет спрятал в карман халата, который надел поверх футболки и старых брюк от тренировочного костюма. Наверное, специально для того, чтобы было куда положить оружие. Бросив короткий взгляд по сторонам, я посмотрел на Шангера. Он почти не изменился. То же волевое выражение лица, тот же взгляд и выдвинутый немного вперед подбородок. Даже прическа старая. Лишь на висках сквозь пепельно‑серый колор немного проступала седина. Ему ведь за сорок, хотя, глядя на фигуру, не дашь и тридцати. И когда успевал держать форму?
– Ну? Долго глазеть будешь? – отрывисто бросил он. – Зачем пришел?
– Да так… заехал в город, дай, думаю, найду.
– Зачем? Ты, как я понял, теперь в армии Ругии?
– В полиции.
– О, коллега! – насмешливо бросил Шангер, закидывая ногу на ногу. – Какими судьбами из‑за баранки бандитской машины в ряды фараонов?
– Случай, судьба, совпадение… Поговорку о трех «С» слышал?
Он кивнул.
– И в каких же чинах, если не секрет? Насколько я помню, камуфляж носят только ваши парни из ОБР. Хотя сейчас могли обрядить всех подряд. Но погон не вижу.
– До недавнего времени я командовал отдельным батальоном полиции.
Он просек сразу, как‑никак имел информацию. Сузив глаза, как бы заново оценивающе посмотрел на меня и сквозь сжатые губы бросил:
– Выходит, Оборотень – это ты?!
– Да.
– Значит, тогда…
– Нет, – упредил я вопрос. – Тогда я не работал под прикрытием. Был водителем.
– Странно, – сказал он после паузы. – И что теперь? Что нужно майору, самому Оборотню от отставного бригадира?
– Во‑первых – полковнику. Мой батальон развернут в бригаду.
– Даже? Поздравляю. Но тем не менее что надо от меня?
– Вообще‑то я хотел найти тебя и поблагодарить.
– За что?
– За то, что отпустил меня тогда. Оба раза.
Шангер молчат. Благодарность ему не особо и нужна. Но говорить об этом не стоит, поэтому он молчал, ответив на мои слова только кивком. Потом спросил:
– Тот раз… при расставании ты сказал, что вопрос с отребьем Зоны решается иначе, чем это делали мы. Выходит, твой батальон, то есть бригада, – и есть тот иной путь?
– В какой‑то мере. Мы решили вопрос с бандитами радикально.
– Да уж. – По его губам скользнула усмешка. – Более радикально решить невозможно. Слухи, что ты давал пленным шанс спасти жизнь, выйдя против тебя в рукопашной, верны?
– Да. И не только против меня.
– Ты смел.
– Как и многие…
Шангер опять замолчал, думая о своем. Настороженность и недоверие вроде пропали – он достаточно много слышал обо мне, чтобы волноваться за свою жизнь, а моя благодарность доказывала, что я пришел с миром. Однако сам факт визита заставлял искать причину. Настоящую, а не ту, что я назвал.
