Подмигнув ей, закрыл дверь и быстро сбежал по лестнице. БТР, взревев мотором, рванул с места и покатил по широченной дороге к центру, к гостинице «Столичная».
Город мало чем изменился за последний месяц. Много народа, много машин, жизнь кипит. Только затянутых в камуфляж фигур стало гораздо больше, да по дорогам, сопровождаемые полицейскими машинами, регулярно проскакивают колонны военных грузовиков. И патрулей на улицах стало больше. Хотя военное положение не вводили, за порядком смотрели строго. Бдили…
– …Слушай, приехать на свидание к девушке в форме, да еще на этой железной коробке – верх пижонства. Ты не находишь?
Беата улыбнулась, тронула ворот куртки и погрустневшим голосом спросила:
– Ты ее хоть изредка снимаешь? Или так и спишь?
– Бывает. Иногда и ботинки не снимаю. Сплю за столом в кабинете или на диване. Подложив под голову автомат.
Она не оценила юмор, вздохнула и отступила в глубь коридора:
– Проходи.
– Ты извини, но я только на минутку‑другую. Спешу.
– Понятно… Есть хочешь?
– Нет.
– Может, пить?
– Да нет.
Я только сейчас заметил некоторую нервозность в ее поведении. Что‑то беспокоило Беату, заставляло сжимать пальцы, суетливо поправлять и без того безупречно сделанную прическу и одергивать подол короткого платья.
Мы прошли в комнату, она села на диван, забросив ногу на ногу, я – в кресло. Глаза невольно отвел – слишком заманчивая картина предстала взору.
– Ты спешишь? – вновь спросила она.
– Беата.
– А?
– Что произошло?
Она увела взгляд, закусила губу и замолчала. Так мы просидели почти минуту. Потом Беата смахнула со щеки непослушный локон и рассказала.
…Ей поступило предложение из дирекции единого европейского телевидения. Предложение заманчивое и перспективное. Стать ведущей новой программы. Что‑то вроде сборной солянки: политические новости, спортивные, культурные, музыкальные. Цель передачи – познакомить жителей Европы с Ругией, попробовать сблизить их, помочь понять друг друга. В свете последних событий мысль неплохая и весьма перспективная. А Беату руководство канала выбрало как весьма известную за границей персону, умную, с чувством юмора и, наконец, – признанную красавицу. Такая ведущая вмиг соберет перед телевизорами все мужское население. Да и не только мужское.
– …Сначала стажировка два месяца, курсы ведущих, подготовка программы… ну и все такое, – говорила она, глядя в окно. – Потом подготовка и выход пилотных выпусков. А затем – работа. Два раза в неделю по вечерам. И плюс – короткий выпуск раз в неделю утром. Хороший заработок, премиальные, возможность продвижения…
– Отличное предложение, – сказал я. – Просто замечательное.
– Да? – так же не глядя на меня, спросила она.
– Конечно. Сама посуди: престижная работа, высокий заработок, возможность сделать успешную карьеру, планы на жизнь… Насколько я слышал, европейское телевидение – контора серьезная. Предлагать наобум такое не станут. К тому же там сейчас заправляют немцы – наши стратегические партнеры в Европе. А остальные после недавних событий будут выражать шумное одобрение. Какие могут быть сомнения. Соглашайся!
– А ты? – Беата наконец перевела на меня взгляд. Напряженный, мрачный и… беспомощный. – Ты как же?
– Я?
– Ты. Или, по‑твоему, наши отношения для меня – легкий роман?! И встречаюсь я с тобой и сплю – просто потому, что подвернулся под руку?
Голос звучал зло, с каким‑то мазохистским сарказмом. А в глазах закипали слезы.
Вообще‑то для меня наши отношения всегда были чудесным сном. Фантастикой. Чем‑то невероятным, как падение Луны на Землю или поворот реки вспять. Внимание и близость такой девушки к неприметному полицейскому, не богачу и не голливудскому красавцу, сродни выигрышу в казино ста миллионов. Я относил свою удачу к стечению обстоятельств. Знакомство с сестрой, личная трагедия обеих, одиночество и угнетенная обстановка вокруг них. А тут под руку подворачивается лихой парень, гроза боевиков, полуразбойник. Некий романтический ореол, созданный исключительно падкими на сенсацию журналистами, помог обратить внимание именно на меня. Остальное – дело случая.
И вот под занавес отношений, когда сказка заканчивается, я слышу признание, что интересую девушку несколько больше, чем мог рассчитывать провинциальный полицай. Как реагировать на подобное признание?
Как обычный мужчина – безумно рад. Как полковник полиции – рад, но несколько сдержанно – noblesse oblige
[51]
. Как выходец из иного мира – с некоторым неудовольствием. Лишние проблемы здесь не нужны. А как лично я — почти спокойно. Таких красоток будет достаточно, если смогу унести ноги отсюда и не попасть в лапы пришельцев. Все будет, лишь бы уйти.
Так что… гуд бай, май лав, гуд бай. Рано мне еще связывать себя с женщиной серьезно. Не нагулялся…
– Артур, ну что ты молчишь?
– Да так… Мысли…
– Это все, что ты можешь сказать? – Голос задрожал сильнее. И стал злее. – Тебе все равно, уеду я или нет?
– Нет. Не все равно. – Я уже привел мысли в порядок. – Я был бы рад, если бы у тебя все получилось на телевидении. Думаю, так и будет, ты талантлива, умна и красива. С такими данными успех почти обеспечен. Новая работа поможет тебе быстрее забыть прошлое и создать будущее. Новое, настоящее. Это шанс, и его надо использовать.
Выслушав монолог, Беата встала, подошла к креслу, наклонилась и уперла руки в подлокотники. Тяжелая, упругая грудь едва‑едва не выпадала из выреза платья, копна волос закрыла пол‑лица, меня обдал неповторимый запах духов и молодого женского тела.
Ее глаза оказались совсем близко от моих. И я увидел свое отражение в двух озерах слез.
– А ты? А мы? Что будет с нами? С нашей жизнью? С нашей…
Она хотела сказать «любовью», или мне показалось?.. Думаю, «или..» Не может такая девушка любить такого… головореза. Это как любить мясорубку или комбайн.
– Ее не было никогда – нашей жизни. Был случай, влечение, интерес. Рано или поздно, но этому должен наступить конец. Видимо, он подошел, и я рад, что возник такой повод. Лучшего выхода для тебя не придумать. Да и для меня тоже.
«Если мое второе „я“ не врет – скоро начнутся проблемы с Воротами. А этому „я“ у меня доверия больше, чем ко всему остальному. Душещипательные сцены на пороге „контура“ излишни и могут принести массу ненужных проблем. Так что наше прощание как нельзя кстати…»
Беата резко выпрямилась, вскинула голову и отступила на несколько шагов. Лицо отразило все чувства, что она сейчас испытывала. Злость, гнев, разочарование, обиду, ненависть, досаду… И презрение.
