— Не трогайте ее, — сказал Элий. — Она решила позабавить зрителей. Немного их попугать. И у нее это получилось.
— Элий! Элий Цезарь! — Ему кидали цветы и венки, заготовленные для гладиаторов. Никто не крикнул «Руфин Август»!
Император нахмурился. Лицо Криспины пошло красными пятнами.
— Урод, — прохрипела она. — Он же калека. Почему бы не лишить его на этом основании титула Цезаря?
— Он не калека. Он покрыт шрамами. А шрамы красят мужчину, — отвечал Руфин. — Запомни это, Криспина.
Кажется, впервые он разозлился на свою юную красавицу-жену.
Элий прошел в куникул вслед за Клодией и преторианцами. Подоспевший вигил уже надел на руки Клодии наручники.
— Отпусти ее, — приказал Элий. — Мы договорились обо всем заранее.
— О чем договорились, Цезарь? — не понял молодой вигил. Он робел перед Цезарем и изо всех сил старался это скрыть.
— Что она сделает вид, будто нападает на меня, а я отобьюсь голыми руками. Зрители любят подобные представления.
Клодия в изумлении глядела на Элия.
— Это правда? — спросил ее вигил, и Клодия после долгой паузы кивнула. — Все равно я не могу ее отпустить. С этим должен разобраться суд.
— Позови центуриона, — приказал Элий. Молодой вигил подозрительно покосился на Клодию.
— Не бойся, она никуда не убежит.
— Зачем ты солгал? — спросила гладиаторша, едва вигил вышел.
— Я не солгал. Ты не хотела меня убить, — сказал Элий.
— «Чистым все кажется чистым», — фыркнула Клодия.
— Клодия, если бы ты в самом деле хотела этого, ты бы не промахнулась. Повторяю: я не солгал. Договор был. Мы заключили его в гладиаторской центурии, когда вместе исполняли чужие желания. Мы дали клятву, что не будем пытаться убить друг друга намеренно. Разве ты не помнишь этого? Ты не могла нарушить клятву.
Она вздохнула.
— Что правда, то правда… Я не хотела тебя убивать. Я как будто с ума сошла… Постоянно слышу голоса…
— Объясни, в чем дело.
— Не знаю. Мерещится, что кто-то со мной разговаривает. И эти сны. Будто я живу другой жизнью. Просыпаюсь и не могу понять, где явь, где сон. Иногда и днем, стоит закрыть глаза, и я уже не здесь… И в той жизни я была… Но я не о том… Ничего поделать с собой не могу. Я и сражаться уже не могу…
— Клодия, помни об одном: мы всегда были друзьями.
— И ты не предашь меня в руки вигилов. Цезарь?
— Нет.
Вернулся вигил в сопровождении центуриона. Тот недовольно посмотрел на гладиаторшу, потом на Элия.
— Ты оставил подозреваемую в обществе Цезаря? — спросил центурион.
Элий не дал вигилу ответить:
— Вышло недоразумение. Мы пытались развлечь зрителей. Но все получилось слишком натурально. Я бывший гладиатор. Лицедейство у меня в крови.
Центурион повернулся к вигилу.
— Освободи Клодию Галл. Я не могу не верить словам Цезаря.
Молодой вигил снял с Клодии наручники. Она демонстративно принялась растирать запястья.
— Не знаю, зачем ты это сделал. Цезарь, — сказал центурион, — но сделал это зря. Забавлять зрителей не входит в твои обязанности.
Глава 15
Игры гения Аквилеи
«Покушение на Цезаря вчера на арене амфитеатра Аквилеи оказалось розыгрышем Клодии Галл. Как видно, Цезарь ищет дешевой популярности. Сделавшись наследником императора, он все еще мыслит как гладиатор и действует как гладиатор».
«Акта диурна», 4-й день до Ид октября (12 октября)
С некоторых пор Макций Проб постоянно беседовал со своим гением. Еще до рассвета тот являлся в спальню, как в давние времена клиента салютации, усаживался в кресло и начинал разглагольствовать. Макция давно уже мучила бессонница, и эти посещения и длинные разговоры его не раздражали. Ему казалось порой, что разговаривает он сам с собою, и странный гость ему только мерещится. Но гость был вполне материален, гению надо пить и есть, и где-то спать. Старый Макций не мог выгнать своего двойника на улицу — бывший гений сделался его клиентом. И гении его секретарей, охранников и слуг — тоже. У каждого был свой двойник. Порой нельзя было разобрать, кто есть кто, и это весьма забавляло хозяина и вносило милую путаницу в домашнее однообразное существование.
Вот и сегодня гений до рассвета уже сидел в кресле и рассуждал, глядя в окно и ожидая, когда же начнет светать.
— Старикам сейчас хорошо… а молодым плохо… Молодые, они потеряли гениев, еще. не уяснив, что к чему. Мы все время были вместе — ты и я. Годам к сорока человек начинает думать почти точно так же, как его гений, если, разумеется, они не рассорятся, как это случилось с Элием и его опекуном. Один начинает мысль — другой ее подхватывает. Так супруги, которые живут в согласии, говорят одновременно одни и те же фразы. И вот мы расстались. Но ты продолжаешь думать точно так же, как я. Признайся, сейчас тебе кажется, что я читаю твои мысли.
— Слово в слово.
— Вот видишь. А молодые? Они как чистая бумага. Им только кажется, что они сами делают записи. На самом деле за них пишут родители, друзья, кумиры и гении. И тут… гении исчезают. Молодые строчат на чистых страницах, что кому заблагорассудится. Строчат и приходят в восторг от написанного. Не понимая, что это галиматья. Надо бы гениям их опекать. Ведь мы здесь, пока здесь. Порой ближе, чем раньше. Так в чем же дело?
Да, в чем? Макций и сам не знал, что разделило гениев и людей.
— Надо создать советы из гениев… — шептал бывший опекун. — Мы будем помогать вам в сложных вопросах.
— Я то же самое хотел предложить сенату… До рассвета еще далеко, непроглядная тьма за окном. А беседа все длится и длится. И каждая фраза гения звучит эхом собственных мыслей.
Элий в эту ночь почти не спал. Вечером лег в постель. И даже прикрыл глаза. Но заснуть мог лишь на минуту — неясные дальние звуки тревожили его и прогоняли сон. Элий встал и вышел в атрий. Мраморная Психея держала матовый светильник в руке. Эрот, на полголовы ниже своей возлюбленной, обнимал ее за талию. Элий расхаживал по атрию. Тревога все возрастала…
И вот уже наяву Цезарь услышал шум — еще вдалеке — отдаленный гул моторов. Ночной город тревожно вздрагивал от этих звуков. Рокот нарастал, накатывал морским прибоем. Ночную тьму прорезали огни фар, и к резиденции Цезаря подкатывали одно за другим роскошные авто. Преторианцы, заранее предупрежденные, пропускали ночных гостей. Квинт вошел в атрий. А за ним — гладиаторы. Вся центурия в полном составе. Знакомые лица: Авреол, Красавчик, Кусака… Клодии нет. Но Элий и не ожидал увидеть Клодию.
