Элий вытащил из кармашка на поясе золотой хронометр.
— Отлично! Эй, Хильга, — хозяин поворотился к своей женушке, — принеси-ка бочонок, в котором мы держим всякие штучки, которые мне гости проиграли. Подберем что-нибудь для заклада.
Хильга принесла бочонок величиной в пол-амфоры
[51]
и, вытащив пробку, высыпала на стол содержимое. Были тут золотые кулоны, броши, шитые золотом кошели, пара хронометров поплоше, чем у Элия, серебряная статуэтка Марса, и среди всего этого добра — серебряный значок пехотинца на кожаном шнурке. Элий тут же схватил значок.
— Откуда у тебя это? Тоже выиграл? — он сжал фиалу так, что побелели костяшки пальцев. Хозяин кашлянул.
— Не то чтобы выиграл. То есть не выигрывал… А… так получилось. Приехал парень из Рима и сгинул. А вещицу эту оставил вроде как на сохранение.
— Давно он был здесь?
— Да почти что месяц назад. Как ушел к «Колодцу Нереиды», так и не возвращался. Вместе с Магной они и исчезли.
— Магна — это проводник, — пояснила Хильга. — Да я тебе о них говорила.
— Боевая была девица, и сильнющая, как мужик, — добавил Ганс. — А тебе что, этот значок знаком?
— Эта вещь принадлежала моему другу. А, — понимающе кивнул Ганс. — Фиалы Третьей войны ценятся недорого. Но эта — редкость. Это фиала «Нереиды»…
Элий положил значок на стол. Сомнений не было, Юний Вер побывал здесь и сгинул в таинственном колодце.
— Фиала и будет закладом.
— А если твой друг явится? Я сберечь ее должен был, — заерзал на скамье Ганс. — А впрочем… давай. Из колодца никто еще не возвращался.
— А спускались туда? — спросил Элий равнодушным тоном.
— Ха… Бывали всякие. Мало ли тронутых. Они сплели правые руки, ухватившись левыми за край стола. Ганс кряхтел, набычив шею, жилы на лбу его вздулись, но устоять смог лишь три-четыре секунды, не более. Элий положил его руку на стол. Старичок изумленно крякнул, а Хильга завопила, что это ошибка и такого быть не может. Так орала и махала кулаками, будто сама собиралась бороться с Элием. Решили помериться силой вновь. Ганс проиграл еще быстрее. Растерянно моргая, Ганс потрогал руку Элия.
— Ты часом с акробатами прежде не выступал? — поинтересовался он, отдавая выигранный значок и в придачу пару золотых браслетов за второй тур.
— Он бывший гладиатор, — сообщил старичок и хитро подмигнул Элию.
— Так что ж ты молчал, скотина! — Ганс в гневе наградил ветерана изрядным тычком. — И я еще поил этого проходимца пивом! А?! — Неясно, кого он имел в виду под словом «проходимец»: старика или самого Элия. — С гладиаторами дела нельзя иметь. Они все что угодно учинить могут. Небось ты желание себе такое загадал, чтобы во всех состязаниях побеждать? А?
Элий отрицательно мотнул головой.
— Нет, такого я не желал.
— Да будет тебе! Знаю я гладиаторов! Один себе такого нажелал — весь Кельн потом от него выл: все бабы, какую ни захочет — его. Ни одна не могла «нет» сказать, невеста на свадьбе ему, если пожелает, тут же давала. Доигрался, однако ж, мерзавец, горло ему муж какой-то перерезал.
— Той истории уже триста лет, если не больше. За подобные штучки из центурии гладиаторов теперь изгоняют мгновенно.
Элий надел значок себе на шею.
— Проводишь меня к Колодцу Нереиды? Ганс все еще злился, не веря, что заезжий калека мог его так разделать в честном состязании. Но потом смягчился.
— Провожу. Вы, римляне, все немного сумасшедшие. Когда пойдем? Завтра поутру?
— Сейчас. Только переоденусь.
— Девчонку-то с собой не возьмешь? — поинтересовался Ганс. — И правда — не бери, пусть спит, ты небось ей житья всю ночь не давал.
— Это еще кто кому… — хихикнула Хильга в кулак. Все шутят… А ведь кто-нибудь из их далеких предков мог положить пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра — пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадеда Элия в битве в Тевтобургском лесу
[52]
.
По дороге к «Колодцу» Ганс болтал без умолку, но Элий его не слушал. Юний Вер был здесь и исчез. Пытался раскрыть тайну «Нереиды». Знал ли Вер, что они покончили с собой — брат Элия и приемная мать Вера? И другие тоже. Целая когорта.
Элий-оглядывался, ожидая, что сияние, виденное им накануне, вновь появится вдалеке. Но не появлялось. День был солнечный, выцветшее осеннее небо прозрачно, как стекло, легкий ветерок сыпал под ноги идущим золотые листья. Мечталось о покое и тишине. Хотелось жить вечно.
Возле потемневших дубовых ворот крепости их встретил привратник.
— Да, как же, помню, — отвечал он на вопрос Ганса. — И вигилам рассказывал. Зашли они вдвоем — пришлый этот и Магна. Пришлый вроде был как старик, только волосы золотые, будто у молодого. — Опять привратник, как и Хильга, говорил, что здоровяк Вер казался стариком. — У колодца долго стояли. А потом… Я перекусить пошел в комнатку в башне. А когда вернулся, никого уже не было. Ослик их привязанный у ворот остался. За ним потом к вечеру хозяин пришел. За ослом то есть…
— Они могли прыгнуть в колодец? — спросил Элий.
— Что? — привратник удивленно покосился на Ганса. — И что за напасть такая?! Как гость из столицы, так свихнутый.
Элий подошел к огромному колодцу, больше похожему на бассейн. По каменной ограде колодца вместо барельефов шли полустертые надписи. Разобрать что-либо было невозможно. Погода стояла сухая, но колодец был полон до краев, вода едва не переливалась через край. Элий наклонился и тронул пальцами воду. Она была как лед. Вернее, куда холоднее льда. Дрожь пробежала по телу Цезаря. В Лете вода точь-в-точь такая. Гай Гракх помнил этот холод. А еще почудилось
Элию, что в глубине мелькнуло чье-то лицо. Но не Вера. Другое. Юное, почти детское. Мелькнуло и исчезло. А следом явилось новое. И опять пропало. По воде, прежде совершенно спокойной, пошла рябь. Волны плескались о мраморные стенки, будто ребенок лепетал невнятное. И чудилось Элию, что кто-то зовет его. Зовет на разные голоса.
— Глубок ли колодец? — спросил он привратника.
— Говорят, бездонен. Точно никто не знает. Если черпать из него воду, то он не вычерпывается. Так до края и остается все время полным. Насосами, помнится, один умник пытался откачать. Три насоса спалил, а ни на ладонь воды не понизил.
— Я спущусь вниз, — сказал Элий.
Ганс с привратником переглянулись. Поначалу решили — римлянин шутит. Потом поняли — нет. Серьезно говорит. Тогда спятил. Как спуститься в колодец, который полон воды? Элий вытащил из своего мешка прочный страховочный канат, закрепил его на поясе с помощью карабина. Шагнул к краю колодца. Помедлил. Вновь тронул воду. Достал из кошелька камень Пана, крикнул: «Вода!» — и швырнул божественный подарок в воду. Колодец вскипел белым паром. И Ганс, и привратник отшатнулись в испуге. Элий тоже отступил. Пар, шипя, устремился к небу. От земли ввысь пролегла клубящаяся белая дорога. Через несколько минут колодец был пуст. Лишь кое-где по камням стекали капли влаги.
