Я еще дважды смотрел на часы и рассматривал дорогу, прежде чем от черного прямоугольника леса показались огни машин. Подъехав чуть ближе, они несколько раз мигнули, давая сигнал – за спиной чисто.
Через минуту мимо меня проскочили четыре внедорожника – два джипа «ниссан» и два «мерседеса». Я пропустил их мимо и еще пару минут стоял на месте, наблюдая за дорогой. Ждал возможных преследователей. Но трасса была чиста. Что ж, вывод парней верен – хвоста нет.
Я догнал их через десять километров. Внедорожники припарковались у обочины неподалеку от автобусной остановки. Парни стояли на дороге, внимательно глядя по сторонам. И хотя их руки были пусты, я знал – каждый вооружен. Сергей и Антон, видимо, с пистолетами, а Толик и Марк, одетые в длинные легкие плащи, скрывали под полами АКСУ. А в машинах у них такие же «сайги», что и у меня. Тоже для отмазки от ментов.
– Ну? – вместо приветствия спросил я.
– Ушли чисто. По дороге никого не заметили. Что у тебя?
– Все готово. Жилье, припасы, связь. Место глухое, соседей мало, и они не любопытные. До дороги три кэмэ, вокруг посадки и леса. Рядом озеро. Незаметно не подойти, есть две собаки, дворняги. Злые и очень чуткие.
Сергей вытер вспотевший лоб, глубоко вздохнул и с облегчением сказал:
– Похоже, вырвались.
В еще слабом свете солнца я заметил, как подрагивают пальцы его руки. Семь сотен кэмэ от Питера до Москвы и еще две сотни от столицы до Рязани под ежечасной угрозой нападения – тут и стальные нервы лопнут. И ладно своя жизнь, но рядом еще жена и дочь. А в других машинах – друзья и их семьи.
– Что у вас нового?
– Нового? – переспросил Марк, опустошая бутылку с минералкой. – Нового мало. Хаты продаем, вещи частью толкнули, частью вывезли. Машины тоже выставляем на продажу, только в Туле. В Липецке купим другие.
– В общем, заметаем следы по всем правилам, – добавил Антон. – Мы в Питере сделали то же самое. Хаты успели толкнуть, а бабки уже перевели.
– Сколько ехать до места?
Я глянул на часы, мысленно подсчитал расстояние.
– Чуть больше часа.
– Тогда поехали, там отдохнем. Нам сегодня обратно. Надо завершить подготовку.
Марк не ущчнил какую, но я и так понял. Парни готовят первые ликвидации в столице. Они должны пройти одновременно, чтобы никто не ушел, никто случайно не уцелел.
И мне, прежде чем вплотную заняться охраной семей, надо кое-что сделать. Причем срочно…
– … Юра? Салют. Артур говорит.
– Привет.
– Как дела?
– Нормально. В полной боевой готовности приступить к занятиям.
– Занятия надо перенести. Мне к родичам надо смотаться на недельку.
– Понял.
– Жоре скажи, задержка небольшая, путь не волнуется. Как приеду – продолжим. Если хочет за простой деньги снять – пусть снимает. Все честно.
– Да ладно тебе! Он об этом никогда не скажет, сам знаешь.
– Возможно. Ну все, парням привет. Как приеду – позвоню.
Раз звонок…
– Виктор Николаевич, день добрый. Это Томилин говорит.
– А-а… Доорый день. Слушаю вас.
– У меня тут небольшая проблема возникла. Можно перенести консультацию на будущую неделю?
– Ладно, перенесем. Проблема серьезная?
– Да нет. Житейская. Я быстро.
– Хорошо, договорились.
– Благодарю, Виктор Николаевич.
Это – два. И еще…
– Наташенька, привет.
– Артур! Здравствуй, милый.
– У меня небольшая командировка образовалась. Так что несколько дней меня не будет.
– Опять? Ну-у-у… Ты как специально подгадываешь!
– Наташ, честное слово – случайно. Надо съездить к родителям. Они просили. Заодно расскажу, что меня никак не хотела отпускать некая молодая особа.
– Ну да!
– Точно, скажу. Правда, я знаю, что они ответят.
– Что надо было эту особу брать с собой.
– Ага. Ну все, красавица! Целую. До скорой встречи.
– До встречи, обманщик.
Фу-у! Самый трудный звонок. Так, с текучкой все. Искать меня в течение ближайших дней никто не будет. Теперь – главное!..
… Когда-то в этой деревне было много народу. Но за последние десятилетия количество жителей резко сократилось. Молодежь поголовно бежала в Рязань или, на худой конец, в райцентр.
Старики, жившие с довоенных времен, потихоньку переселялись на кладбище. Кое-кому везло, их забирали к себе давно выросшие дети.
Остальные доживали свой век здесь. Человек семь-восемь. Причем все – за единственным исключением – старухи. Им далеко за семьдесят, здоровье давно ушло, и они дальше своих дворов почти никогда не выходили. Только друг к другу в гости.
В деревне был один-единственный телефон в самом крайнем доме, так что связь с большой землей поддерживал в основном грузовик, раз в две недели приезжавший из райцентра. Он привозил газовые баллоны для газовых плит. Хорошо хоть электричество еще шло по старым, потемневшим от времени проводам. Воду брали в колодцах или в колонке, тоже единственной.
Условия не ахти какие, но на фоне многих неудобств у деревни был один огромный, прямо-таки гигантский плюс – отыскать в такой глуши кого-нибудь практически невозможно. И разболтать о внезапно приехавших гостях некому. Так что основное условие лежбища – скрытность – выполнено на все сто.
Наш дом был крайним от посадки и стоял на небольшом холме, чуть на отшибе от деревни. Большое, по деревенским меркам, строение: три комнаты, обширная кухня с печью, просторные сени, крыльцо, пристроенный сарай для скота. Во дворе амбар, небольшой сарайчик для дров и сена, курятник, стоящий вплотную к дому. Метрах в двадцати от дома колонка, а рядом колодец. Места для десяти человек более чем достаточно.
За домом тянулся большой огород. Там давно ничего не росло, только по периметру продолжали плодоносить вишни, груши, яблони, сливы и смородина. Словом, жить можно.
– Артур, нам бы воды.
– Принесу.
– Артур, а что за теми деревьями? Может, сходим туда?
– Там посадки. Кварталы яблоневых садов. А ходить туда не надо. Далеко, легко заблудиться с непривычки, да и сборщики яблок постоянно ходят. Люди разные попадаются, увидят – сболтнут.
– … Дядя Артур, а правда, что в озере плавает огромный сом? А правда, что он может утащить человека на дно?
– Неправда. Нет там никакого сома. Окуни, плотва, караси есть. А сомов нет.
– А на чердак залезть можно? Там игрушки есть?
– Это ты у мамы спроси. Игрушки?.. Возможно… я не помню.
