Я достал пистолет, навернул глушитель, дослал патрой в патронник и сунул «ТТ» за ремень на спине. Сверху прикрыл курткой. Нож, как и прежде, висел слева. Можно выходить. Только куда?
Прильнув к ступеньке, осторожно выглянул за край стены и провел глазами слева направо. Большой двор, огороженный мощным забором. Каменная основа и железные прутья метра два высотой. Десятка три деревьев: яблони, груши и вишни, густой кустарник под забором, справа виден край большого двухэтажного дома. Дальше одноэтажное строение и вроде как сарай.
По двору свободно бродят куры, в стороне от них вышагивает к забору пара гусей, у крыльца дома лежит кошка. Людей не видно.
Что это могло бы значить? Только одно. Периметр сработал, как и его старший брат – Ворота, и перенес меня в иной мир. Потому как ни в Рязани, ни в окрестностях домов такой постройки нет. Помимо этого – не видно столбов электропередачи, а дорога за забором очень похоже накатана колесами не машин, а телег и карет. Выходит – я в другом мире. Опять. Снова!
Мозг отметил этот момент как-то отстраненно, спокойно. И душа не затрепетала, и нервы не дрогнули.
Я перегорел. Совсем. Три перехода Ворот, годы войны и борьбы за выживание, командование подразделениями и частями, хождение по острию лезвия, а потом восемь месяцев отходняка с ежедневными переживаниями и воспоминаниями полностью вытравили любые эмоции относительно всего необычного и невероятного. Все. Лимит удивлений иссяк. Теперь для меня Ворота, Периметры, чужие миры и прочее нечто – только данность. Факт. Как цвет неба, вкус воды, теорема Пифагора…
Нет больше в душе Артура Томилина того трепета и изумления, что царил в первый раз, нет отчаяния и надежды, жгущих нутро, нет радости и волнения от возвращения.
Периметр? Угу. Новый мир? Ладно. Я этого не просил. Раз дали – посмотрим, что за хрень. Пусть, ради любопытства надо рискнуть жизнью. Не впервой.
Отметив сей факт и еще не зная, стоит ли торжествовать по этому поводу, я продолжал наблюдать за двором, не спеша покидать укрытие. Успею. Теперь вообще не стоит спешить. Дверь домой – за спиной. В любой момент можно уйти. Так не будем бежать впереди паровоза…
Первого человека я увидел через пару минут наблюдения. Из-за угла дома вышла женщина средних лет и не спеша пошла к сараю. Длинная, почти до земли юбка, кофта с коротким рукавом, на голове – серый чепчик. На ногах вроде как сандалии. Наряд, прямо скажем, не блещет новизной и покроем. Рабочая одежда, повседневная, старая, удобная.
В руках женщина несла плетеную корзину, судя по положению тела – довольно увесистую. За ней бежал маленький котенок, изредка делая прыжки и нагоняя длинную тень женщины.
Неподалеку от моего убежища рос густой кустарник в рост человека. Выждав еще немного, я осторожно вылез из каменной арки и буквально на четвереньках дополз до кустарника. Присев на корточки, глянул по сторонам.
Место, куда я угодил, очень сильно напоминало дворянскую усадьбу, какие я видел в Аберене, только… посовременнее, что ли. Нет массивных внешних стен, не видно охраны, камнеметов и другой техники.
А каменная арка, где прятался Периметр, была входом в склеп. Старый, давно заброшенный и разрушенный. То ли временем, то ли людьми. Кроме самой арки, есть половина стены, остальное разбито. На земле осколки камней и белое крошево, заросшее травой.
Еще две женщины вышли из одноэтажного здания, одна пошла к сараю, вторая в мою сторону. Их одежда точь-в-точь повторяла наряд первой. Только цвет кофты иной.
Та, что шла ко мне, свернула направо и исчезла за кустарником. Я расслышал ее голос – бубнила под нос. Непонятно что и непонятно на каком языке.
«Что делать? Идти на контакт? Напугаю. И потом, как здесь встречают незваных гостей? Не ножом ли в бок?..»
Поглаживая рукоятку пистолета, я гадал, как быть, когда от дороги послышался мерный стук копыт лошади. Через несколько секунд к воротам усадьбы подъехал всадник на черном жеребце, не снижая скорости, проскочил во двор и осадил коня. Тут же к нему с двух сторон подбежали несколько человек, один поймал повод, второй придержал стремя, третий почтительно склонил голову.
«Откуда они выскочили? – опешил я, жадно глядя на них. – Не было только что никого. Наверное, сидели где-то. Может, в здании, может, за ним. Вот бы я влип, если бы вылез!..»
– Скин, Трибон! – властно крикнул всадник. – Живо всех сюда! Оружие возьмите!
– Мой господин, Ланта брать?
– Я же сказал – всех! Быстро.
Двое из встречающих умчались, третий стоял рядом с всадником, ожидая приказа.
– Как здесь? Тихо?
– Да, господин.
– Кто-нибудь приезжал?
– Нет, господин. Никого. Никто не знает, что мы… здесь.
Всадник прошелся взад-вперед, разминая ноги и что-то обдумывая. Слуга (судя по всему) терпеливо ждал.
А я слушал и смотрел, раскрыв рот. Картина была еще та…
Если представить себе мужчину, одетого как д'Артаньян, с длинной шпагой на левом боку, с пистолетом, заткнутым за пояс, в широкополой шляпе и ботфортах, то, видимо, легко понять, кого я видел. И вот этот а-ля мушкетер говорил с сильным французским прононсом на немецком языке. На том немецком, что, видимо, был в ходу лет триста-четыреста назад.
Часть слов я не понимал, но в целом разбирал их речь, хотя прононс сильно мешал. Еще мешал акцент, странный, очень жесткий, словно всадник со слугой говорили на родном языке после долгого перерыва.
– Что эти бабы? – отрывисто спросил всадник. – Молчат?
– Да, господин. Шастают по двору и по дому, наводят порядок… ну там кровь затирают, тряпки стирают, еду готовят, но молча. Приказы исполняют…
Всадник кивнул, нервно глянул по сторонам, недовольно рявкнул:
– Где там эти остолопы! Сколько ждать?!
– Сейчас, господин, прибегут. Они выполняли ваш приказ и не вылезали из укрытия.
Всадник сердито дернул шеей, но промолчал. Сделав еще пару шагов, вновь спросил:
– Думаешь, будут молчать, когда мы уедем?
Слуга пожал плечами, спохватился и с поклоном ответил:
– Не знаю, господин. Бабы они и есть бабы. Если их прижмут, скажут все. Тем более мы их хозяев… того… под нож.
Всадник кивнул, нервно дернул головой и подошел к коню. Похлопал того по шее, поправил седло и нетерпеливо посмотрел на здание.
– Поторопи их, Шельга.
– Вот они, господин, – с явным облегчением ответил тот, кивая на толпу вооруженных слуг.
Я внимательно смотрел на них, разглядывая как снаряжение, так и оружие.
Ну да, судя по всему, век семнадцатый. Середина или ближе к концу. Восемь вооруженных человек в грязно-белых рубашках или сорочках, в кожаных безрукавках и холщовых штанах. На ногах сапоги разного фасона. Двое или трое нацепили кирасы, еще двое в кольчугах поверх одежды. Кольчуги из тонких колец, такая спасает от рубящих ударов саблей и шпагой, а также от пуль мушкетов, пищалей и пистолей.
