Словом, ротам, как боевым единицам, оставалось совсем немного. Не знаю, как вторая рота, но наша уже практически уничтожена. Так что идея с использованием подземелий — последний шанс сберечь уцелевших людей.
Группа командира роты прибыла минут через пять. Капитан Утреван сразу подозвал Блантека для доклада. А прибывшие бойцы занимали оборону на первом этаже.
Мы с Антоном успели их сосчитать.
– И это все, что осталось от роты? — огорченно констатировал тот. — Абзец! Повоевали, называется... Два дня — и конец...
Я молча смотрел на людей. Негусто... Командир первого взвода, непонятно как выбравшийся из разрушенных домов, четыре снайпера, врач, ротный сержант, связист, семь человек из взвода тяжелого оружия и два расчета взводных автоматических минометов. Ротный перед боем приказал свести минометчиков воедино и поставил их рядом с позициями тяжелого взвода. Теперь из трех расчетов уцелело два. Они даже один миномет прихватили с собой.
Всего — двадцать два человека вместе с капитаном. И нас семеро. Да неподалеку в доме, обстреливаемом со всех сторон, еще держатся остатки второго взвода. Пять или шесть человек.
Полный штат роты — сто пятьдесят шесть человек. За два дня боев потеряли восемьдесят процентов личного состава. Это что у них, в будущем, норма? Да тут никаких резервов и наемников не хватит...
Либо равитанское командование недооценило силы врага, либо сильно переоценило свои. А может, и то и другое... так и планету потерять можно.
От невеселых размышлений меня отвлек окрик сержанта:
– Шевалган! Сюда.
Я подошел к сержанту и стоявшему рядом с ним капитану. Бросил руку к шлему — универсальный знак приветствия.
– Рядовой Шевалган. Вторая секция третьего взвода...
– Отставить, — сказал капитан. — Сержант сказал, что вы обнаружили подземные тоннели и считаете, что по ним можно попасть в другие кварталы города?
– Да, госпо...
– Я же сказал — отставить. Не до церемоний. Какова была ваша идея?
– Выйти в тыл противнику по тоннелю, нанести внезапный удар и снова уйти вниз. А потом еще раз. Таким образом, мы переведем бой непосредственно в город.
– Враг будет искать нас и обнаружит тоннели.
– И пошлет вниз солдат? Пусть. Это упростит дело. На улицах и в зданиях они потеряют преимущество в тяжелом вооружении и численности. Только индивидуальное оружие, прикрытия нет, видимость ограничена, планировка неизвестна... Наши шансы уравняются. Если система ходов и сообщений действительно охватывает весь город, мы сможем сыграть в прятки. Хватило бы боеприпасов...
Капитан выслушал меня и обменялся многозначительными взглядами с сержантом. Блантек чуть заметно кивнул. Вот так. Теперь и ротный будет смотреть на нас с подозрением. Плевать.
– Но бросать позиции нельзя. Если противник поймет, что мы ушли, он займет дома и выйдет во фланг второй роте.
– Он и так выйдет. Когда прикончит нас. Оставим заслон. Пулемет, пара снайперов, миномет. Этого хватит, чтобы держать врага на расстоянии и создавать видимость плотной обороны. Тем более...
– Что тем более? — переспросил капитан.
– Мы наблюдали за обстановкой. Огонь противника немного стих. Обстрел продолжается, но вперед они не лезут. Видимо, тоже понесли хорошие потери.
– Нуругун, — позвал капитан.
К нам подошел командир первого взвода. Выглядел он как после мясорубки. Порванная форма, вмятины на шлеме, изрезанные рукава. Колени запачканы грязью. Перчаток нет, руки черные... Взгляд полон злобы и боли.
– Ты слышал? — спросил его капитан.
– Да, командир. Хорошая идея.
– Надо оставить заслон.
– Понял. Я останусь.
– С тобой оба расчета минометов, два снайпера и пулеметчик. На тебе же связь с батальоном и соседом. Датлайцы пробуют глушить эфир, я не нашел майора и капитана Ренбира. Если сможешь — отыщи их и доложи о нашем маневре.
– Есть.
– Если прижмут — отходи в лес. Или к соседям. Они пока держат оборону.
Утреван повернулся ко мне:
– Шевалган, ты и твои друзья — в авангарде. Будете вести разведку. Тем более что уж знаете тоннели.
– Есть.
Капитан явно хотел что-то спросить. Даже рот раскрыл. Но в последний момент передумал. Видимо, решил оставить вопросы на потом...
Мы уходили в подвал, когда враг, окончательно сломивший сопротивление второго взвода, начал сжимать кольцо вокруг наших домов. Он во что бы то ни стало хотел покончить с сопротивлением в квартале и сосредоточить все силы против второй роты.
Спускаясь по ступенькам, я бросил взгляд на часы и удивленно покачал головой. С начала боя прошло неполных пятнадцать минут. А по мне — так и весь час. Время ползло словно улитка. Сколько же нам еще воевать?..
Вылетевшая на помощь маневренная группа майора Девата попала под удар вражеской авиации в двадцати километрах от места боя. Истребители врага с дальней дистанции расстреляли колонну из пушек и выпустили ракеты. Пришлось идти на посадку, разворачивать оборону и подсчитывать потери от удара.
Майор ждал нападения, но его не последовало. Самолеты нанесли удар и ушли. И никакого особенного вреда не причинили. Только один самоходный комплекс требовал короткого ремонта.
Деват приказал продолжить путь и увеличить скорость полета. Но время было безвозвратно потеряно.
Почти в пяти тысячах километров от места боя шедшие на прикрытие наземных войск самолеты Равитана были перехвачены авиагруппой противника. Здесь датлайцы тоже нанесли внезапный удар с большого расстояния, тут же отошли и сделали еще один заход. Подбив один самолет Равитана, они потеряли свой и ушли совсем.
Таким образом, помощь с воздуха, так необходимая ротам, опоздала. А когда датлайцы атаковали город на севере, командование и вовсе перенацелило авиацию туда.
Тактика внезапных ударов, сдерживания и мелких уколов дала результат. Равитанцы не успевали подтянуть подкрепления и вынуждены были вести тяжелые оборонительные бои, не помышляя о наступлении.
Тысячник Эблау переиграл своего визави коронера Твилда. Начало партии было за ним...
Вход в тоннель на третьем подземном этаже пришлось поискать. Несколько крохотных помещений, узкие проходы, закрытые шахты, вроде каклйфтовые, тесный коридор и, наконец, — широченный тоннель с глубокими нишами по бокам. Два ряда швов на потолке и замысловатая разметка на полу. В местах соединения стен и потолка выступ светло-зеленого цвета. Этот выступ испускал свет. Слабый, блеклый, но свет. Его хватало, чтобы увидеть стену и не влететь в нее лбом.
– Там подсобные помещения и технические залы, а здесь — дорога, — высказал догадку шепотом Антон. — Помнишь лестницы?
