Мы почти добежали до транспорта, когда в небо взмыли сразу восемь цуфагеров и взяли курс на юг. Судя по номерам бортов — это первая рота нашего батальона. Недолгим у них вышел отдых...
Транспорт второй категории — это космический корабль длиной раза в два больше нашего ТУ-134 и почти во столько же шире. Где-то треть занимают двигательные и генераторные системы, топливные резервуары и технические отсеки. Еще четверть — помещения команды корабля. Остальное — пассажирский или грузовой отсеки. Такой транспорт способен перевозить до ста человек либо около шестидесяти раненых с носилками и индивидуальными системами жизнеобеспечения.
Все раненые располагались в специальных нишах, имеющих систему амортизации и подогрева. Это обязательный минимум комфорта для космического перелета.
Когда мы добежали до транспорта, здесь уже шла погрузка. У приемного лифта стояли лейтенант и два медика. К ним подносили раненого, медики производили короткий осмотр, лейтенант делал отметку и пропускал его в лифт. И переходил к другому.
– Только их не хватало! — выдохнул Марк. — Не пройти.
– Попробуем, — предложил я. — Попытка не пытка. Нет так нет...
И мы пристроились за цепочкой носилок. На них лежали раненые, укрытые изолирующим покрывалом. А некоторые — стеклянным колпаком. Такие носилки были оборудованы аппаратурой контроля состояния и инъекторами — для ввода лекарств.
Забинтованные головы, руки, ноги. Перетянутые корсетами груди, животы. Коконы на месте обрубков конечностей. Глаза тех, кто был в сознании, смотрят на всех с болью и каким-то неестественным равнодушием. Здесь все — и равитанцы, и наемники. Никого не делят на первый и второй сорта, не сортируют по рангу.
– Смотри, — тронул меня за плечо Антон.
Я проследил за его взглядом. Неподалеку стояла небольшая группа солдат. Тоже с перевязанными руками, ногами и телами. Это, видимо, раненые второй категории. Сами идут к лифту. Кстати, все без оружия, брони и вообще без снаряжения. Только форма.
Перед нами катили носилки со стеклянным колпаком. Под ним — половина тела. Видимо, несчастный попал под снаряд. От ног даже обрубков не осталось. Как еще вытащили с того света? Вот она, медицина будущего. В наше время его вряд ли бы спасли. А с другой стороны — нужна ли ему такая жизнь?..
– Рядовой Миклонош, — проговорил лейтенант. — Первый сводный батальон, третья рота. Наемник. Диагноз... Кхм... Все ясно. Катите его на первый уровень, к тяжелым.
Двое санитаров покатили носилки к лифту.
– Так, вы кто?
Строгий взгляд остановился сперва на мне, потом на Марке и Антоне. Из нас троих я выглядел полностью здоровым. У Антона повязка на плече, у Марка бинт из-под воротника куртки торчит.
– Рядовой Шевалган.
– Шевалган?..
В руках лейтенанта переносной компьютер с полной базой данных. Он быстро нашел «мою» фамилию, сверил со списком.
– Третья рота второго сводного?
– Так т-точно.
Взгляд лейтенанта потеплел.
– Это вас бросали в самую мясорубку?.. Тебе повезло, солдат. Ты выжил. Легкая контузия и множественные гематомы. Не опасно для жизни.
Лейтенант сочувствующе кивнул.
– Сожалею, но твоя команда не летит.
– Знаю. Мы п-провожаем нашего товарища. В-вот он.
– Рядовой Канн, — шагнул вперед Антон. — Второй сводный батальон, третья рота.
Лейтенант глянул на экран компьютера.
– Верно. Канн. Так вы все трое с третьей роты? Он посмотрел на нас, покачал головой.
– Счастливчики. По мне бы отправить всех на Логошет, но... рядовой Канн — сквозное ранение плеча, ушиб кости, задет нерв... Вторая команда. Вы можете пройти на второй уровень пассажирского отсека. Только почему вы не сдали оружие и снаряжение?
– Я отдам друзьям. Сейчас, — торопливо ответил Антон. — Мы отойдем попрощаться, а потом я приду.
– Хорошо. Не опаздывайте. Транспорт стартует через сорок минут. Следующий!..
– П... здец! — констатировал Марк, когда мы отошли от посадочного лифта на приличное расстояние. — Фокус не прошел. А пробиться на корабль невозможно. Тут же засекут.
– Да. И захватить корабль, не сможем.
Я оглянулся на транспорт и сплюнул.
– А если с командой проскочить? — предложил Антон.
– Засветимся. Охрана космодрома решит, что мы — агенты Датлая, и расстреляют и нас, и команду.
Мы стояли у края временной стоянки кораблей, укрытой от наблюдения маскировочной сетью и бронированным навесом. В глубине стоянки суетились техники — готовили корабль к старту. Сновали кары, бегали люди. Шли предполетные работы...
– Помните идею о сдаче в плен? — сказал Антон.
– Это ты о чем?
– Я предлагал крайний вариант — заявить о себе как об агентах третьей стороны.
– Какой? — не понял Марк.
– Третьей! Равитан, Датлай и — третья сторона.
– Тогда четвертая, — поправил я. — Анкивар забыл.
– Ах да! Действительно забыл. Тем не менее — для нас это единственный шанс улететь с планеты. В противном случае — ушлют на передовую и все. Либо сразу завалят, либо... как того парня. Ополовинят...
– Либо шлепнут здесь, — хмыкнул Марк. — Им сейчас не до загадок с четвертой стороны. Враг наседает. Поставят к стенке и каюк!
Антон недоверчиво посмотрел на Марка, потом на меня. Я кивнул.
– Могут. Хотя не факт. Но рисковать и проверять теорию на практике не хотел бы.
– Тогда что делать? Воевать? Или уходить в партизаны? У нас в запасе полчаса. А потом если только пешком до Логошета топать.
Мы молчали. Ситуация действительно патовая. Один вариант не прошел, второй слишком рискованный, третьего нет. А единственная возможность покинуть планету через тридцать с небольшим минут взлетит.
Череда взрывов накрыла площадку метрах в пятистах от космодрома. Ввысь взмыли огромные столбы земли, осколков и огня. Они похоронили под собой выставленную там подбитую и искореженную бронированную технику, равитанскую и трофейную датлайскую. Во все стороны полетели разорванные части брони и начинки машин.
Мы попадали на бетон, пряча головы. Осколки до нас хоть и не долетели, но тряхнул неплохо.
– Самоходные установки! — крикнул Марк. — Батальонная техника датлайцев. Только они садят больше чем на пятнадцать километров.
– А с чего ты взял, что они так далеко? — тоже крикнул я. — Может, подошли вплотную?
– Х... йли вы спорите, идиоты! Сваливать надо, сейчас накроют!
Антон вскочил на ноги, поморщился от боли и подхватил оружие.
– Чего лежите?
