К тому моменту, когда врачи начали осмотр раненых, Глемм уже поработала с ними. На это у нее ушло столько сил, что девушка едва стояла на ногах.
Но ее старания дали результат – врачи констатировали вполне нормальное состояние солдат. И еще удивлялись, как быстро пришли в себя люди, получившие далеко не легкие ранения.
Доктора уехали, оставив перевязочный материал, лекарства, препараты, и сказали, что приедут завтра. Главное – опасность заражения крови и осложнений миновала.
Пока врачи работали, Глемм сидела в соседней комнате на диванчике и смотрела в окно. Ни сил, ни желания двигаться у нее было. Она иссякла окончательно.
Хартманн принес ей кофе, бутерброды и фрукты. И сказал, что скоро будет готов обед и его принесут сюда же. Майор кардинально изменил отношение к девушке. Видя, как она работает и старается облегчить положение раненых, как отдает все силы и не щадит себя, он зауважал ее.
И солдаты отметили помощь этой инопланетянки. Отношение с их стороны тоже сменилось на более теплое, радушное. И благодарное.
Так неожиданно для себя Марита стала для егерей своей. В другое время это обрадовало бы ее. Но сейчас она воспринимала все отрешенно.
Солдаты, видя это, не лезли к девушке. Они уже знали, что погибли близкие ей люди. И понимали, в каком она состоянии.
К Титову тоже стали относиться иначе. Да, он противник, офицер вражеской армии. Но шел в бой наравне с егерями и рисковал не меньше. И пульт управления он захватил, тем самым остановив смертоносную работу роботов. Дружбой, конечно, и не пахло, но солдаты оценили смелость, отвагу и воинское мастерство русского майора и всячески демонстрировали свое уважение.
Хартманн выделил им отдельную комнату, небольшую, но неплохо обставленную. Кровать, шкаф, стол, тумбочка, два стула, даже коврик на полу.
Сюда после обеда и пришли Титов и Глемм. Хартманн объявил отдых до утра, и все завалились спать.
Титов тоже хотел спать, но Марита все сидела за столом, глядя в окно. А ложиться одному как-то неловко. И лезть к девушке не стоило. Наверное…
Он все же подсел к ней, тронул за локоть. Марита не отреагировала, смотрела в окно, чуть приподняв голову. Чтобы слезы, стоявшие в глазах, не пролились на щеки. Титов погладил ее руку, слегка сжал. Слова, нужные в такой момент, все не приходили ему на ум. Да и что говорить-то? Успокаивать глупо, а произносить банальности глупо вдвойне.
Марита вдруг кашлянула, с трудом совладав с влагой в глазах, заговорила:
– У нас давно не верят в бога. Это понятно – какие верования в высший космический разум, когда мы сами давно покорили космос! Уцелели некоторые обряды, праздники. Так… дань традициям. Но сейчас я бы хотела помолиться… попросить кого-то сильного и всемогущего, чтобы… чтобы…
Она закрыла руками глаза, судорожно вздохнула и вдруг повернула к нему лицо. Ее щеки пылали, а глаза блестели, как звезды.
– Чтобы хоть кто-то помог… снял с души эту тяжесть. И боль…
– Твой командир?…
– Мирон… Он всегда помогал мне и опекал. Подсказывал. Его гибель… Что делать, идет война, а на войне погибают! Даже так далеко от дома. Мне жаль его. И других ребят. А еще жаль себя. Я… я…
Она развернулась к майору всем корпусом, схватила его за руки и сжала так крепко, что он удивленно вскинул брови. Марита приблизила свое лицо к его.
– Что теперь со мной будет? Как жить? Где? Что делать? Наши ведь могут и не знать о моем присутствии на Земле. Мирон должен был доложить, но… Илья, я боюсь…
Титов высвободил руки, обнял девушку за плечи и прижал к себе. Видимо, именно этого ей не хватало. Она тоненько вскрикнула, обвилась вокруг него, словно лиана, и спрятала лицо на плече.
– Я боюсь, – приглушенно прозвучал ее голос. – Одна на чужой планете. Без связи и помощи…
Титов гладил ее по голове и грел дыханием тонкую шею. Что сказать, он не знал. Успокаивать без толку, это не поможет. Сам он так и не смог представить себе состояние девушки. Ибо никогда не оказывался на другой планете в полном одиночестве.
Так, обнявшись, они просидели минут двадцать. Потом Титов поднял Мариту на руки и отнес на кровать. Девушка обхватила его за шею и прошептала:
– Не оставляй меня, Илья. Только не сейчас. Пожалуйста…
Это было ни на что не похоже. Два человека, только вырвавшись из круговерти страшного боя, любили друг друга, словно лечили покалеченные души. И доставленное удовольствие было сродни анестезии, заморозившей страх, отчаяние, одиночество и боль.
И заснули они, не размыкая объятий. Ухнули в глубокий сон, где не было проблем, тревог и терзаний, рвавших душу…
Утром следующего дня Хартманн, стараниями Глемм вполне уверенно державшийся на ногах, вызвал одну из двух последних своих групп и отбыл в лес. За телами погибших. С ним уехали все здоровые егеря. Так что Титов и Глемм остались на базе одни под присмотром унтер-офицера, начальника базы.
После обеда приехал Дитрих. Был он бледен, замкнут, мрачен. Узнал об отъезде Хартманна, сделал два звонка в город, а потом прошел к Титову и Глемм.
– Обстановка несколько изменилась. И здесь, и там… на фронте. – Полковник заметил тревогу на лице Титова и добавил: – С вашим переходом линии фронта вопросов нет. Мы пока выбираем подходящий район, сравнительно свободный от войск. Завтра в семь утра выезжаем. Я сам отвезу вас к месту.
– Спасибо, – обронил Титов.
– Сами понимаете, накануне некоторых… гм… событий обстановка на фронте непростая.
– Да, понимаю.
– А вам спасибо, – повернулся полковник к девушке. – Очень помогли раненым. Наши врачи разводят руками – раны заживают быстро и без осложнений.
Глемм молча кивнула. Она бы сделала и больше, была бы возможность.
Повисла неловкая пауза. Никто не знал, что говорить, а уходить просто так Дитрих не счел возможным. Наконец он вспомнил о приборах связи и спросил Титова:
– Вы, конечно, доложили руководству о результате операции?
– Еще вчера.
– Верно. Завтра перед отъездом я сообщу точные координаты места перехода. Пусть ваше руководство примет меры.
– Я так и сделаю.
– Хорошо. Мне пора. До завтра.
– До завтра, полковник.
Дитрих коротко кивнул и вышел из комнаты. Марита проводила его взглядом и посмотрела на Титова.
– Он какой-то странный…
– А ты как думала! В течение одних суток узнать о визите русского офицера-контрразведчика, услышать об инопланетянах, об угрозе из космоса, увидеть русского генерала, организовать операцию, пережить такую бойню и потерять три десятка отменных солдат. Тут и спятить недолго. А он еще своими делами занимается и организует наш переход.
