Он недовольно хмыкнул.
– Так не пойдет! Надо поговорить с инопланетянами. Пусть помогут либо вернуть все, либо подскажут…
– Что подскажут? – сказал кто-то. – Как жить?
– Ага! Как покорять просторы космоса! – с сарказмом заметил Стасюк.
Шутки шутками, но проблема возникла серьезная. И вчерашние пенсионеры начали обсуждать сложившееся положение.
За этим делом их и застал Титов. Его появление вызвало оживление.
– О чем говорили с Лянерсом? – осведомился Баскаков. – Секретничали?
Генерал присел на край мата, рассеянно хлопнул по упругому, чуть влажноватому покрытию.
– Секретов нет. Но есть проблема. И довольно серьезная.
– У нас точно есть. И пока нерешаемая, – вставил Оноженко.
– И у них. И, боюсь, тоже нерешаемая.
– Ну не тяни кота за хвост, Илья! – поморщился Сорокин. – В чем дело?
И Титов рассказал, в чем дело. Все, что ему поведал Лянерс. В подробностях.
Выслушали молча. И ничего не поняли. Как можно потерять целую планету?
– Они сами в подвешенном состоянии, – закончил Титов. – Но курс доведут до конца. Так что давайте закругляться! Утром процедуры. Если еще не надоела молодость.
– Не надоела, – хмуро отозвался Оноженко. – Но вообще-то странно все. И подозрительно.
– Что подозрительно?
– А совпадения! Почти одновременное наше омоложение и потеря планеты.
– Не такое уж одновременное, – не очень уверенно возразил Титов. – Фонд создали несколько месяцев назад. А планета исчезла буквально на этой неделе.
– Это они тебе сказали. А как на самом деле – неизвестно.
– Вот еще одна загадка! – протянул Стасюк. – И как нам быть?
– Спать идти, – встал Титов. – Будут новости, нам скажут. Хватит на сегодня, итак мозги закипают от избытка новостей. Пора на боковую.
Тоня встретила его в коридоре. Окинула понимающим взглядом и едва заметно улыбнулась. О разговоре с руководством уже знала и теперь по-новому смотрела на пациента.
Титов прошел в комнату, открыл окно, глубоко вздохнул. Услышал шаги девушки за спиной.
– Как тебя зовут на самом деле?
– Летония, – тихо ответила она.
– А почему тогда Тоня?
– Это ты меня так назвал, – еще тише произнесла девушка, подходя ближе. – В первый день. Наверное, ослышался или не понял.
Титов наморщил лоб. Воспоминания первого дня в пансионате были смутными, нечеткими. Тогда ему было не до имен. А потом просто привык. И она привыкла.
– Другие медсестры тоже не под своими именами?
– Большинство.
Конспирация инопланетян удивления не вызывала. Удивляло, что они четко, практически без проколов исполняли свои роли. Ведь не профессиональные разведчики, не мастера подпольной работы. Впрочем, для стариков их уровень вполне подходящий. А когда старики помолодели, скрывать истинное лицо стало необязательным.
– Значит, все медсестры изначально должны были…
Титов не договорил, сообразив, что может оскорбить девушку. Но та поняла, отрицательно качнула головой.
– Нет, никакого принуждения. Когда нас отбирали для работы, сказали, что на определенном этапе пациенты могут проявить к нам интерес. И если мы не будем против… Ну и никто не был против. Что же тут удивительного? Когда вы пришли в себя настолько, что обратили на нас внимание, были уже зрелыми, нестарыми мужчинами. А потом и вовсе стали молодыми. Уродов среди вас нет, отношение вежливое, не хамили, наоборот, сразу видно, что воспитанные люди. Почему бы и нет?
«И вправду, почему бы и нет? – прикинул он. – Не силком же их в постель тащили. Дело молодое, да и девчонки хорошие…»
Объяснение медсестры его вполне устраивало, но он спросил еще, чувствуя при этом себя неловко.
– Вы знали, как будет идти курс лечения. Знали, что мы помолодеем и клюнем на вас. И никаких возражений?
Тоня улыбнулась.
– Почему? Были. Сперва отобрали сорок девушек, из них после тестирования осталось двадцать девять. Шестеро не захотели лететь. Еще трое передумали. А когда стало известно, что пациентов не двадцать, а четырнадцать, оставили на базе еще шестерых.
У них еще и конкурс был! Интересно.
А Тоня, словно почувствовав, что он ждет продолжения, добавила:
– Ты просто не знаешь, как у нас на Семптарике, да и на других планетах, обстоят дела. Война, несчастные случаи во время экспедиций, другие происшествия унесли жизни слишком много мужчин. Да еще на протяжении десяти лет подряд рождалось больше девочек. В метрополии еще ничего, а в колониях на десять женщин всего восемь мужчин. А то и меньше. Выйти замуж довольно сложно.
А это было знакомо. После войны в стране тоже не хватало мужчин, и заневестившиеся до тридцати лет женщины готовы были идти хоть за калеку, лишь бы не куковать век одной.
– Так что предложение лететь на Землю не было чем-то особенным. А что надо лечь в постель…
Тоня пожала плечами, на губах заиграла лукавая улыбка.
– Кто кого уложил – это еще вопрос!
«Ну да, – признался себе Титов. – Эти короткие халатики, расстегнутые пуговички, случайные касания, откровенные взгляды – из арсенала обольщения. Так что кто кого уложил в кровать, надо посмотреть. Впрочем, незачем смотреть. Всем хорошо, и нечего ломать голову!»
Тоня подошла ближе, заглянула в глаза.
– Что-то не так?
– Все так.
Он взял ее за руку, потянул к себе, а когда она встала вплотную, погладил по голове.
– Все так, девочка.
Тоня вздохнула. Потом глянула на часы.
– Пора ложиться. Утром процедуры.
– Пора так пора, – не стал спорить Титов. – Кто первый в душ? Или вместе?
12
Следующий день начался с легкой пробежки. Титова вновь обвешали датчиками и отпустили на трехкилометровый кросс. Эту дистанцию он пробегал легко, без напряжения. После его усадили в уже знакомое кресло, нахлобучили на голову шлем и погрузили в полусонное состояние. Титов уже знал, что сейчас ему прогоняют своеобразное кино – закрепляют не только достигнутый результат, но и «записывают» те изменения, что произошли за последние дни.
Затем, после ванны, вновь отправили на пробежку. Те же три кэмэ. Только нагрузили рюкзаком под двадцать кило. А на дороге расставили препятствия.
– Ваше функциональное состояние соответствует состоянию двадцатипятилетнего человека, – пояснял по ходу дела врач. – Мы его несколько повысим. С тем, чтобы оно сохранялось таковым как минимум полвека.
