– Я должен подумать, – с сомнением нахмурился Стовер. – С одной стороны, все правильно, но с другой – я как-то не очень к этому готов. Тем более что команда, разумеется, все отлично поймет.
– Поймет, но им резона нет говорить – спросите, кто из них любит Клайда, и услышите только пренебрежительное «фе», ничего больше. Неофиты хуже, стократ хуже…
– М-м-м… может быть, вы и правы, Михаил, – задумчиво проговорил Стовер. – Но я все-таки прошу вас немного подождать.
– Если только совсем немного. Мне, признаться, уже надоело за ними бегать, – проворчал палач. – Это на редкость утомительное и неблагодарное занятие.
Со всеми приходится считаться, думал с неприязнью Стовер. Прогибаться под всех и считаться со всяким и каждым. Даже с таким дерьмом, как Клайд…
– Знаете что, Михаил, Клайда мы пока трогать не будем, – решительно сказал он. – Я его, пожалуй, займу делом. Потому что бесится он в большей степени от безделья… думаю.
– Бесится он не от безделья, а от того, что не может осуществить свои желания, – жестко отрезал палач. – Может, он и хороший специалист, но самоконтроль у него ни к черту. Но хорошо. Дело так дело. Вот только какое?
Стовер искоса глянул на палача. Неужели в этот раз поганец не пользуется телепатией? Скажите, пожалуйста, какая тактичность.
– У нас есть проблема, которая называется сестра Нудга, – ответил Стовер. – Сами видите, что эта идиотка творит. Нам это совсем не на руку.
Палач захихикал.
– Да уж, – покивал он. – На мой взгляд, это следующая кандидатура для короткого разговора после ксенолога.
– Нельзя, – с отвращением ответил Стовер. – Очень хочется, но нельзя.
* * *
Сестра Нудга действительно сумела себя проявить, да так, что Стовер и его команда от ее действий чуть ли не за голову хватались.
Сначала и она, и ее отряд действительно ничего не делали. Молились, слушали проповеди, выполняли указания. Но потом…
Подойдя к одному из посещенных станцией миров, интересной смеси Индиго и Мадженты (из этого мира станция, собственно, и перешла на новый курс), караван из кораблей и катера, как всегда, встал на точку для совершения нового расчета, а капитаны собрались в рубке корабля Учителя для совещания. Мир решили не трогать – по крайней мере так решили Стовер, Учитель и брат Хал. Не трогать, просто чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Но, как выяснилось, так решили только они, у сестры Нудги было на этот счет иное мнение.
С самого начала Стовер заметил, что у нее как-то нехорошо поблескивают глаза и что ведет она себя немного необычно – женщину явно потряхивало, словно от сильного нервного напряжения, было видно, что она едва сдерживается.
– Сестра Нудга, вы хотите что-то сказать? – спросил он.
– Да! – она тут же вскочила с кресла, на котором до того сидела, и выбралась в центр рубки, видимо, для того, чтобы ее лучше слышали и не пропустили ни одного слова. – Да, мне есть что сказать! Почему вы не хотите очистить это царство порока от скверны?!
– В смысле? – не понял Стовер.
– Единый призывает под свою руку множество народов, живущих в мире, – начала Нудга. Брат Хал и Учитель закивали, соглашаясь. – Среди них есть и люди-птицы, это когни, и люди-ящерицы, это нэгаши, и люди-обезьяны, это луури, и такие, как мы, – нэгаши и когни говорят, что мы – люди-рыбы. Даже люди-растения, зивы, и то вставали по призыву Единого, пусть их и было очень мало. Но только один народ во вселенной не сумел понять сущности учения Единого и принять его главную идею – это люди-кошки, изначально столь сильно пораженные пороком и грязью, что…
– Подождите, – остановил ее Стовер. – Вы хотите сказать, что в Братстве нет рауф?
– Именно это я и хочу сказать, – кивнула Нудга. – Эти существа грязны и порочны изначально, по сути своей. Не может стать чистым существо, в самой основе жизни которого находится смертельный грех, коим является мужеложство.
«Ах вот оно что, – мысленно усмехнулся Стовер. – Ясно… да, я наивный человек, оказывается. Думал, что только я ненавижу за это котиков до такой степени, что готов душить голыми руками… А нет, нет… Выходит, котики перешли дорогу Братству одним фактом своего существования… очень интересно получается».
– Уважаемая сестра Нудга, если вы позволите, – он тоже поднялся. – Это несколько меняет дело… Я, со своей стороны, могу сказать вам следующее. Рауф я ненавижу лютой ненавистью, и именно по названной вами причине. Но я не пойму, в чем именно заключается проблема в данный момент?
– В данный момент? – Сестра Нудга посмотрела на Стовера, как на умалишенного. – В данный момент вы все трое почему-то не хотите очистить планету, на которой совокупляется и размножается эта мерзость! Вот в чем проблема, Микаэль. В том, что я, слабая женщина, хочу сделать хорошее дело во славу Единого, а вы мне не даете!
– Сестра Нудга, не переживайте вы так, – попросил Стовер. – Понимаете ли, в данный момент наша общая миссия…
– При чем тут общая миссия? – фанатичка пылала праведным гневом, глаза ее сверкали, на щеках появились пятна лихорадочного румянца.
– Мы не должны привлекать к себе внимания, – напрямую сказал Стовер.
– Почему?!
– Хотя бы потому, что станция не должна знать, что мы идем за нею следом, – заметил он.
– А она и не узнает, – пренебрежительно отмахнулась Нудга. – Вы сами себе противоречите, Микаэль. Станция здесь уже побывала и сюда не вернется. Нам ничего не мешает сделать то, что должно сделать.
– Вы хотите очистить эгрегор? Убрать грязь?
– Я хочу убрать мразь! – рявкнула Нудга. Да с такой агрессией, что Стовер опешил.
– Каким образом?..
– «Быстрыми семенами», – пояснила фанатичка.
– Что это такое? – не понял он.
Брат Хал и сестра Нудга снисходительно объяснили следующее. Оказывается, далеко не все пораженные грязью миры удается исцелить при помощи молитв в Белой грани. То есть грязь есть, но убрать ее почему-то не получается. Тогда на помощь молящимся приходит наука.
Еще до пришествия в мир Единого было разработано средство, позволяющее быстро, буквально в течение десяти дней, избавить любую планету от нечестивых, при этом избежав разрушений и войны – ведь мир может потом пригодиться для доброго и хорошего дела. Средство это, именуемое «быстрыми семенами», распылялось в атмосферу (для этого использовалось несколько тысяч микрокассет, чтобы распыление было повсеместным и равномерным), а дальше происходило следующее – у находящихся в мире существ массово наступала спонтанная лейкопения. «Быстрые семена» обладали способностью почти мгновенно вызывать аплазию костного мозга. Ну а потом природа очень быстро доделывала все остальное сама – население вымирало от своих же собственных внутренних болезней. Вирус, разработанный для нужд Братства, мутировал быстрее, чем осуществлялся синтез препарата, способного его уничтожить. Поэтому искать средства для его лечения было бесполезно – их не могло существовать.
