– Колодец есть возле Музея, – отозвался Лёнька. – Только надо пройти мимо Екатерининского Сада.
Я посмотрел в ту сторону, куда указывало щупальце осьминога. Там плотной стеной росли разные деревья и кустарники. Некоторые из них могли оказаться ядовитыми или вообще плотоядными. Превратиться в обед для какого-нибудь прожорливого репейника совсем не хотелось.
– Если не будешь тормозить над каждым валуном и в носу ковырять, то проскочим, – ехидно проскрипел голос у меня в мозгу.
– Лёня, ты лучше не нарывайся, а то пришибу, – всерьез пообещал я.
Не знаю, кио он там или нет, но терпеть борзую тварь, у которой вместо башки задница, я не намерен. Ведь думает осьминог аккурат тем местом, откуда у него ноги растут.
– Потерпишь, – мысленный голос Лёньки стал еще противнее. – Я же тебя терплю. Мы, к сожалению, нужны друг другу. Ты без меня до Кремля не доберешься. В руинах заблудишься.
– А ты без меня подохнешь, – безжалостно парировал я. – Первая же крысособака тебя с огромным удовольствием на зуб возьмет. Ты ведь поэтому и торчал возле Поля. Не вылезал наружу. Хищников боялся. Небось перетрусил до усрачки. А Поле тебя не трогало – маленький больно, что с тебя взять. Вот ты и торчал в этом… как его… «Олимпийском». Чем только питался там? Дерьмо крысособачье жрал или объедки за Полем подбирал?
Меня явно занесло. Но уж больно накипело. Достали его гонор и хамство.
Лёнька молчал, но через объединяющую нас ментальную связь я четко почувствовал, как его душит тяжелая злая обида.
Я ведь все правильно сказал – боялся он и сам себя презирал за этот страх. Для гордого воинственного кио очутиться в теле слабого, трусливого существа хуже смерти. Сознание киборга-мутанта предпочло бы отчаянно броситься в безнадежный бой и погибнуть, но осьминожьи инстинкты самосохранения оказались сильнее, заставляя изо всех сил цепляться за жизнь.
Я вдруг представил себя на его месте, и меня царапнула жалость.
– Не смей!.. Слышишь? Не смей… – прошипел он. – Не вздумай меня жалеть, понял? Иначе брошу тебя прямо тут, и будешь сам свой Кремль искать!
– Да ладно, чего ты, – примирительно сказал я. Он прав, без его памяти, пусть и ущербной, дорогу домой мне удастся разыскать разве что чудом. Да что там дорогу домой – я даже воду без его помощи хрен найду.
– Вот именно. Поэтому предлагаю заключить сделку, – теперь голос бывшего кио стал спокойным и размеренным. Он полностью взял себя в руки. – Я помогу тебе вернуться домой, а ты… – Лёня замолчал.
– Что?
– Ты… прикончишь меня у стен Кремля. Вот этим самым танталовым штыком.
После недолгой паузы я кивнул:
– Договорились.
Возможно, на его месте я бы тоже предпочел смерть.
– Ладно, пойдем за водой. – Осьминожка ловко взобрался по моей ноге на спину, а оттуда на плечо. Присоски защекотали кожу. Знакомое ощущение. Точно такое же было в коридоре с трубами. – Двигай вперед, только осторожнее… Данька.
– Почему Данька? – машинально переспросил я. – Данька – это Даниил, а я Богдан.
– А мне плевать. Ты же зовешь меня Лёнькой, хотя мое имя Девяносто Девятый. Так что я буду звать тебя Данькой.
Я невольно улыбнулся. Ну и характер у него! Упрямый, задиристый.
– Думаешь, у тебя лучше? – Судя по интонации, он тоже мысленно улыбался.
Я хмыкнул:
– Похоже, мы с тобой два сапога – пара.
– Пожалуй. Кстати, тебе необязательно произносить слова вслух. А то со стороны ты выглядишь полным идиотом – разговариваешь сам с собой. Ну настоящий дебил!
– Не нарывайся, – беззлобно посоветовал я. – Пришибу.
– Пришибешь. Только чуточку позже. В Кремле, – совершенно серьезно откликнулся он. – Мы же заключили сделку. Помнишь?
Я лишь кивнул и бодро зашагал вниз с холма.
* * *
Екатерининский Сад располагался в низине и выглядел как сплошное море зелени.
– Держись от сада подальше, – то ли посоветовал, то ли приказал Лёнька. – Видишь, справа от него начинается курган? Двигай туда.
То, что он назвал курганом, скорее напоминало невысокий холм, усеянный разнокалиберными валунами, рытвинами и буграми. Наверняка там, под толщей земли, похоронены развалины древнего строения. Теперь такие места выглядят как возвышенности. Иногда из них торчат бетонные скелеты зданий в окружении всевозможной растительности.
Но на этом конкретном холме зелени почему-то оказалось на удивление мало. Кроме невысокой, но сочной на вид травы, кое-где торчали лишь стебли болиголова и хищной лебеды. По крайней мере так было на ближайшем к нам склоне. Это выглядело довольно странно, я бы даже сказал пугающе. Казалось, подножие холма окружено невидимой веревкой, которая не пускает на него деревья и кусты.
– Лёнь, а ты уверен, что через холм можно пройти? – засомневался я. – Там безопасно?
– Безопасно дома в сортире, – отрезал он. – И то можно в очко провалиться. Лично я проходил тут много-много раз – и ничего, как видишь, жив, – бывший кио осекся. – Ну в смысле погиб не здесь.
Я отбросил колебания и решительно пошел к холму. Растущая на нем зеленая трава оказалась на удивление мягкой. Идти по такой было настоящим удовольствием. Захотелось даже снять сапоги и пройтись босиком.
Мое настроение резко улучшилось. Даже жажда малость поутихла. Я вдохнул полной грудью неожиданно свежий, бодрящий воздух, чувствуя нарастающую эйфорию. Эх, хорошо! Наверное, именно так и было до Войны повсеместно – мягкая травушка-муравушка и чистейший, не пропитанный гнилью и трупными испарениями воздух.
Но через пару десятков шагов жизнь перестала казаться такой уж прекрасной, пришлось вернуться из довоенных грез в суровую послевоенную действительность. На земле лежал полуразложившийся труп какого-то крупного животного. Местами его почти скрыла трава и оплело торчащими из земли корнями – казалось, они проросли прямо сквозь останки. С некоторым трудом мне удалось понять, что это тур. А вот откуда взялись древесные корни на холме, лишенном растительности, осталось загадкой.
Чуть поодаль обнаружился еще один такой же труп. И еще, и еще. Здесь оказалось целое кладбище травоядных. Над ними кружились бабочки-трупоеды, своими ярко-красными крыльями напоминавшие порхающие капельки крови.
Наверное, сочная трава привлекла стадо диких туров. Но от чего они сдохли? И почему ни один из многочисленных хищников не обглодал их кости? Как я ни всматривался, но следов зубов на трупах не обнаружил. Похоже, туров не съели. Они сдохли сами. Причем практически одновременно. Как могло такое случиться?..
Еще через десяток шагов я остановился как вкопанный. Такого мне не приходилось встречать никогда в жизни.
– Лёня, смотри! Что это?
Перед нами на земле лежали останки ворон. Много. Целая стая. Наверное, они слетелись, чтобы поклевать то, что осталось от туров, но не успели. А вот интересно, кто же сумел перебить столько птиц, не дав им возможности улететь?
