«А оно нам надо? – проскрипел Девяносто Девятый. – Люди – прошлое этой планеты. Позорное и трагическое прошлое».
«Что-то подобное уже слышал», – вспомнил я шама Хога.
«Ладно, хомо, в одном ты прав: я тебе должен за пруд, – продолжал бывший кио. – А долги надо возвращать…»
«Ты что задумал?» – забеспокоился я.
Не отвечая, осьминог соскользнул с моего плеча на пол, выглянул за дверь и тут же вернулся обратно. Потребовал: «Кинжал дампа приготовь».
«Зачем?»
«Вопросов лишних не задавай, а то передумаю. Значит, слушай меня внимательно. Михей и остатки его группы прячутся в конце коридора. А турель висит примерно посередине, под самым потолком. Ты сейчас кинешь кинжал прямо под турель, ближе к правой стене. Усек? Тогда давай».
– Ну-ка, Алёна, отойди подальше от двери, – велел я. Мало ли что. Вдруг от моего броска турель стрелять начнет и какая-нибудь шальная пуля сюда срикошетит.
Алёна с надеждой посмотрела на меня, но подчинилась и вопросов задавать не стала.
«А девочка и впрямь ничего, сочная, – бывший кио желчно хмыкнул. – Скоро станешь в ее глазах героем. Давай, Дан, прояви себя. Попади как можно точнее под турель, желательно к самой стене».
Я посветил в дверной проем фонарем, пытаясь разглядеть, куда бросать. Ни хрена не видно. Нужная стена тонула в темноте.
«Повернись чуть правее, – подсказал Лёнька. – Вот так. Кидай примерно на две сажени вперед».
Я примерился и метнул кинжал в темноту, как копье. Что-то глухо звякнуло, видно, металл ударился о стену.
«Не стоило так сильно бросать. Кинжал отбило в сторону», – выразил недовольство бывший кио.
«Лёнь, а зачем я вообще это сделал?»
«Не понимаешь? Ну ты и бестолочь. Кинжал-то тяжелый. А я маленький. Самому мне его до турели тащить тяжело. И так-то придется по стене вверх переть».
«Ты собираешься с кинжалом на турель?!»
«Ну да. А что тебя удивляет?» – язвительно поинтересовался осьминог и бесстрашно юркнул за дверь прежде, чем я успел его остановить.
У меня невольно пресеклось дыхание в ожидании выстрелов. Но турель молчала. Я изо всех сил вглядывался в темноту, пытаясь увидеть маленький зеленый комочек. Тщетно.
– Богдан, – окликнула меня Алёна.
– Подожди! – излишне резко отмахнулся я.
Все мои мысли сейчас были заняты Лёнькой.
Мне показалось, что прошли века, прежде чем в голове прозвучал его уставший «голос»: «Ну все. Можешь выводить ниитьмовцев. Только держитесь правой стены и в центр зала не лезьте. Я заклинил поворотный механизм турели крестовиной кинжала. Ствол пулемета сейчас смотрит на труп этого ихнего… как его… Семена. Так что к нему не подходить, если жить охота».
«Лёня! Спасибо! Ты…»
«Еще слово скажешь, разблокирую турель», – резко перебил он.
«Молчу», – я сделал осторожный шаг в зал.
– Богдан, ты что? Стой! – раздался за спиной встревоженный возглас Алёны.
– Останься на месте. За мной не ходи, – приказал я и медленно пошел вдоль стены.
Не успел сделать и пары шагов, как ощутил, что на меня уставился чужой враждебный глаз. Вероятно, это датчики турели обнаружили цель и наверняка сразу же отдали команду на ее уничтожение.
Я невольно сжался в ожидании выстрелов. Но их не последовало. Поворотная платформа попыталась развернуть пулемет в мою сторону. Не тут-то было. Прочный качественный металл оружия дампов заклинил движущуюся часть механизма. Ствол пулемета, как приклеенный, уставился черным зрачком на труп незнакомого мне Сени.
Я с облегчением перевел дух. Вернее, начал дышать, только сейчас обнаружив, что все это время простоял, замерев на одной ноге и затаив дыхание. По спине между лопатками струился холодный пот. Но это все пустяки. Главное, что затея Лёньки удалась. Можно идти дальше. Я ускорил шаг, пробираясь вдоль стены. Фонарь из светляков давал достаточно света, чтобы не споткнуться.
А вот и турель. Действительно висит почти под самым потолком и издает протяжный натужный скрип. Видно, шестерни поворотного устройства пытаются справиться с препятствием и все-таки провернуть пулемет. Мне показалось, будто турель кряхтит от усилий.
В голову внезапно пришла мысль: «А ну как кинжал не продержится долго? Сломается к едрене фене?..»
«Очень может быть, – мне на голову свалился со стены знакомый зеленый комок. Щупальца привычно вцепились в волосы. – Шустрее, Дан, шустрее!»
Я последовал совету Лёньки.
До коридора, в котором укрылись ниитьмовцы, оставалось каких-то пять-шесть шагов, когда за спиной тяжело ударила очередь. Она показалась мне громом небесным. Я аж присел от неожиданности. «Кинжал сломался!» – промелькнула паническая мысль.
«Пока нет, – тотчас отозвался Лёнька. – Датчики турели видят тебя и продолжают посылать команду на уничтожение. Но платформа не может повернуться, поэтому в системе явно произошел сбой. Вот пулемет и включился, палит в белый свет. Вернее, по трупу ниитьмовца…»
– Богдан! – услышал я встревоженный окрик Алёны.
Пришлось ответить:
– Порядок!
– Алёнка, что у вас там происходит? – поинтересовался Михей.
– Богдан идет к вам.
– Что значит, «идет»?! – Его вопрос почти полностью потонул в яростном пулеметном стаккато.
Казалось, будто турель взбесилась от невозможности добраться до меня и потому сейчас бешено поливала огнем труп бедного Сени, превращая в окровавленные лохмотья.
Из коридора, где укрывались ниитьмовцы, вырвался луч света. Видно, затворники пытались рассмотреть, что же творится в зале с турелью.
Завидев меня, оба ниитьмовца разинули рты и вытаращили глаза, будто повстречали приведение.
– Как ты прошел?! Ну ты даешь, парень! – Сорокалетний мужчина с густыми лохматыми бровями и щетинистым подбородком схватил меня за плечи, словно хотел убедиться, что это не сон. – Богдан, да? А я Михей.
– Яша, – представился второй.
Парень Алёны выглядел лет на пять постарше меня, пониже ростом, худощавый, но не хилый. Скорее жилистый. Хотя в рукопашке я его легко сделаю, это точно. Зато внешне он симпатяга. Русые вьющиеся волосы, темные выразительные глаза. Девчонкам такие нравятся. Немудрено, что красотка вроде Алёны клюнула на него…
– Надо уходить. Быстро, – я машинально оглянулся на зал с турелью. Он вновь тонул в темноте, озаряемой лишь яркими вспышками пулеметных очередей.
– Думаешь, пройдем? – деловито уточнил Михей, а Яша едва заметно поежился. Парню Алёны явно не хотелось идти на пулемет. И мой пример не до конца убедил его.
«Скорее, Дан, – поторопил Лёнька, – боюсь, что кинжал долго не продержится».
