— Как она была в постели? Я говорю о Мадлен.
— Я уже не помню… — признался Джек.
— Ты шутишь?
— Нет, Тед. Не шучу.
Джек вздохнул. Он уже не раз анализировал этот феномен и пришел к выводу, что все дело в излишнем волнении, которое сожгло эти прекрасные воспоминания. Остались лишь какие-то фразы, статистика, отчетность, так сказать, а вот эмоций, пьянящего чувства радости и счастья — ничего этого уже не было.
«Как жаль», — подумал Джек.
— Жаль, — вслух повторил Хирш. — Но я тебя понимаю… Ты кашу есть будешь?
— А здесь есть каша?
— Да, перловая со свининой.
— Могу отдать тебе.
— Согласен. А я тебе отдам йогурт с черносливом, годится?
— Годится. Держи кашу.
После еды они улеглись, но заснули не сразу, глядя в ночное небо, где в разрывах низкой облачности были видны звезды.
— Завтра будет тяжелый день, — произнес лейтенант и вздохнул.
— Что ты имеешь в виду?
— Те два лаунча — они успели переслать фото, так что арконы знают, куда мы идем.
— Попытаются нас перехватить?
— Перехватить или придержать.
— А если доберемся до перевалочной базы?
— Тогда будет легче. У нас появятся злые танкетки с большим боекомплектом. Обещали четыре артавтомата второй категории и универсальную ракетную.
— Второй категории… — повторил Джек и вздохнул. Он со своим «таргаром» не имел никакой категории, а вот артавтомат «грея» давал ему третью категорию благодаря автоматическому наведению и скорострельности. Вторая категория давалась за способность перехватывать обычные малоскоростные ракеты и ракеты пэ-эр-зе. При такой защите Джек чувствовал бы себя намного увереннее, но чтобы получить эту защиту, им требовалось продержаться целый завтрашний день.
87
Лейтенант растолкал Джека, когда еще было темно, тому показалось, будто он только что прикорнул. На мгновение возникло ощущение, что он снова дома, в том первом походе с Ферлином.
Чувствуя, что не выспался, Джек выбрался из спального мешка и стал надевать ботинки.
— Сколько у нас времени на завтрак? — спросил он.
— Нисколько. Через десять минут караван тронется, а мы не должны отставать.
— Ох, как же мерзко…
— Жрать хочешь?
— Ботинки за ночь отсырели…
— Ах вон что. Так нужно было туалетной бумагой их набивать.
— Ты так и сделал?
— Нет, разбрасываться ею мы не можем. Воздушная разведка обожает искать всякий мусор, следы, даже дерьмо, так что лучше закапывать.
— Будем закапывать, — заверил Джек и стал расхаживаться, ощущая в ботинках эту мерзкую сырость.
Своей властью лейтенант чуть отсрочил отправление, и караван тронулся в путь через двадцать минут. Этого времени хватило, чтобы сходить в туалет и попить растворимого кофе с сахаром.
К тому времени, когда взошло солнце, они двигались уже полтора часа. Автоматические грузовики невозмутимо прокладывали путь, сверяясь с электронной картой, Джек удивлялся тому, как хорошо они справляются.
Транспорты знали о каждой яме, о каждом крутом склоне и уверенно его огибали. Видно было, что карты для них готовились тщательно и не один день.
Когда стало совсем светло, лейтенант Хирш повел свою машину по вершинам дюн и глинистых холмов. Его «грей» имел хоть какие-то разведывательные возможности, тогда как Джек мог полагаться только на собственное зрение.
Через пару часов сделали что-то вроде обеденного перерыва, и пока конвой обползал овраг, Джек и Хирш сжевали овсянку с медом.
— Что-то тихо очень… — пожаловался лейтенант.
— Может, мы им неинтересны или они не могут нас найти? — предположил Джек.
— Да я не против, — признался лейтенант, однако закончив с кашей, снова повел машину на ближайший холм. А Джек щурился на солнце и почувствовал себя в полном порядке. В том смысле, что настроение у него было хорошее.
Через полчаса после перерыва лейтенант Хирш сдавленным голосом сообщил:
— Джек, они уже здесь…
— Кто?
— Арконы… Я их вижу на дистанции в пять тысяч метров. Четыре отметки. Это либо все «гассы», либо «гассы» и «чино»…
— Второе было бы лучше, — заметил Джек и, свернув с оставленной грузовиками колеи, пустил «таргар» рысью в гору, на которой стоял «грей».
— Они тебя не засекут?
— Неважно, они о нас и так знают, — ответил Хирш, однако отступил на несколько шагов, оставив видимой только штангу с приборами.
— Что будем делать?
— Тебе придется обойти их с фланга…
— А зачем?
— Затем, что после первого выстрела тебе придется там побегать и отвлечь их внимание.
— А чей выстрел будет первым?
— Полагаю, мой. Но чтобы прицельно выстрелить еще раз, понадобишься ты, иначе два «гасса» накроют нас ракетами. Ну что, ты готов?
— Готов, Тедди, — ответил Джек, чувствуя во рту привкус железа. Он всегда его чувствовал, когда дело становилось по-настоящему серьезным.
— Тогда вперед. Держись от них в полукилометре и не зевай.
88
Они заметили Джека первыми и ударили с дистанции в шестьсот семьдесят метров. Снаряд разорвался позади него, «таргар» получил в спину толчок спрессованным воздухом, затем хлесткий удар песком и напоследок — два осколка в корпус. Один пустяковый — царапнул и унесся в неизвестность, а второй застрял в бронещите.
— Побегай там, Джек! Побегай! — закричал лейтенант Хирш. Он никак не мог поймать в прицел какой-нибудь из «гассов» и считал, что Джек отлынивает от настоящей работы.
— Бегаю, Тедди! Бегаю! Они мне железку в задницу вогнали!
— Джек, пока что три восемьсот! С такой дистанции мне нужна спокойная мишень!
Вот так. А ведь Джек старался, несясь навстречу противнику на всех парах, то есть на дизеле и батарее, держа при этом верные пятьдесят километров в час на сыпучем песке. Но противник попался опытный и, даже зная, что ему противостоят всего лишь легконогий «грей» и крошка-«таргар», передвигался очень грамотно, скрываясь за дюнами и не теряя осторожности.
— Тед, они очень осторожны!
— Просто хорошо подготовлены. Джек, мне нужна настоящая паника, понимаешь? Они боятся показаться и все время прячутся!
— От меня они не прячутся… Ой!
— Что такое?
Вопрос лейтенанта Джек оставил без ответа, потому что перед ним вдруг поднялся столб песка от выстрела скрывавшегося за дюной «чино».
