— Ну да…
— Ладно, сиди, я мигом.
Пока фельдшер отсутствовал — всего несколько минут, Джек успел впасть в забытье. Ему показалось, что он все еще сидит в том заросшем овраге и разговаривает с Плунжером о том, насколько удобно было тому путешествовать в мешке.
Потом как будто налетели лаунчи и Плунжер говорил ему вставай: пора забираться в кабину. А потом они как будто свалились в ручей вместе с «греем» и мешками, но вода в ручье оказалась теплой.
— Ты как, Джек? — спросил фельдшер, и этот вопрос вернул его к реальности. Оказалось, он стоит в душевой, весь мокрый, кругом пахнет шампунем, а его раны здорово щиплет от воды.
— Я в порядке, док, только жжет очень…
— Сейчас я тебя вытру, мы вернемся в кубрик, и я налеплю на раны скинопластик. Боль как рукой снимет, вот увидишь.
Как возвращались в кубрик, Джек не запомнил и снова очнулся, когда его раны тронуло холодком.
— Ну как, Джек, теперь лучше?
— Да, док, мне бы прилечь…
— Сейчас.
Фельдшер быстро расправил постель, уложил Джека на чистые простыни и, укрыв одеялом, постоял пару минут, прислушиваясь к ровному дыханию пациента. Тот сразу уснул.
Оглядевшись, фельдшер вышел в коридор и притворил дверь.
— Ну как он? — шепотом спросил капитал Хольмер, трезвый и чисто выбритый.
— Ничего страшного, сэр. Никаких переломов и ранений, только незатянувшиеся ссадины — видимо, с того раза, когда он пропал…
— А как вообще? — так же шепотом уточнил лейтенант Хирш.
— Он не ел двое суток, измотался, ослаб. Но больше он измотан эмоционально, ему же этот «грей» не просто так отдали.
— То-то и оно, — согласился капитан. — А тут еще наши «стриты» налетели, нелегкая их принесла.
— Ну я пойду, если что, зовите, но, я думаю, спать он будет до завтра.
— Хорошо, мы присмотрим, — заверил фельдшера капитан, а когда тот ушел, повернулся к Хиршу и спросил:
— Ну а ты что знаешь?
— Про что?
— Про Джека. Что он тебе говорил?
— Все, что сказал, я вам докладывал, сэр. Что он бежал из госпиталя и прихватил «грей», только и всего.
— А дальше?
— А потом я заметил, что он заговаривается, ну и сказал: помолчи пока, отдыхай, потом расскажешь. Я боялся, что он совсем сознание потеряет.
— Ну, это ты правильно сделал. Пусть отдыхает, подождем до завтра.
46
Практикант Марсель Горнел так долго мечтал о случае, который позволит ему выделиться, что поначалу с недоверием относился к неожиданно свалившейся на него популярности.
Сначала его плотно «окучивал» капитан Форт, требуя бесконечно пересказывать, что он видел собственными глазами. Как вели себя солдаты из оцепления, что делали пилоты роботов, как действовал руководитель операции и не заметил ли Горнел чего-то необычного.
— Чего необычного, сэр? — переспросил Марсель, когда капитан Форт допрашивал его первый раз.
— Необычное, Горнел, — это странное. А странное — это то, что не укладывается в привычные понятия. Теперь понял?
— Не совсем сэр.
— Ну ты там был?! — начал раздражаться капитан.
— Был, сэр…
— В кабине робота сидел?
— Так точно, сэр.
— А робот очень высокий, ты должен был видеть далеко и очень много всего. Ты видел?
— О да, сэр, — кивал Марсель, ему неловко было признаться, что хотя он и сидел в кабине, которая действительно была довольно высоко над землей, но сидел очень неудобно, потому что острые кромки патронных раскладок врезались ему в ягодицы. И думать о чем-то, кроме этого, он тогда не мог. Хотя, может, что-то и видел.
— Хорошо, когда ты выбрался из кабины робота — заметил ли ты какие-то странности в поведении солдат или руководителя операции?
— Да, сэр, они стреляли в сторону госпиталя…
— Для солдат стрелять нормально, Горнел. Меня интересует, не общались ли они с посторонними людьми? Не могли ли они с кем-то сговариваться, понимаешь, о чем я?
— О да, сэр, теперь понимаю…
— Рассказывай мне поминутно, что там происходило.
И так повторялось много раз, даже после того как Марсель написал подробнейший отчет, изведя кучу чернил и бумаги. Но этого оказалось мало, и отчет неоднократно правился им под давлением того же капитана Форта.
— Тут не совсем определенная фраза, понимаешь? Двусмысленная фраза! По ней нельзя понять, он выстрелил, а потом побежал, или стрелял на ходу?
— Он стрелял на ходу, сэр… — мямлил Марсель.
— Точно?! — нависал над ним Форт.
— Точно!
— Ну так и пиши!
И Марсель писал, а куда деваться?
После этих, еще более многочисленных, чем допросы, правок он совсем перестал узнавать собственный отчет. Получилось, что капитан Форт знал о событиях больше, чем сам Марсель, хотя капитан сидел в офисе, а Марсель… Марсель сидел на очень неудобном месте и профукал все самые важные события, кроме тех, в которых участвовал непосредственно. То есть когда вражеский шпион угрожал ему оружием.
После изнурительных встреч с капитаном Фортом начались редкие, но не менее неприятные встречи с начальниками повыше.
— Вот ты тут пишешь — он помочился на опору. Это что означает — поссал, что ли?
— Ну да, сэр.
— Так, интересно… Вот берем стул, он будет вместо опоры робота.
Начальник взял стул и поставил на середину кабинета.
— А теперь ты как будто вражеский шпион. Подходи и покажи, как именно он обоссал опору робота.
— Прямо сейчас, сэр?
— Ну конечно!
— Но я не хочу… В том смысле, что я сегодня утром даже чай не пил — совсем не хотелось.
— Да ты мне просто сымитируй, дурак! — засмеялся начальник, и стоявший в углу капитан Форт тоже засмеялся, но через силу.
А потом Марсель имитировал и даже прибавлял придуманные на ходу детали, но и это были цветочки. Однажды утром, придя на место прохождения практики, он застал капитана Форта, который пришел на полчаса раньше и был в парадной форме.
— Где ты ходишь, Горнел, я тебя уже полчаса жду?! — закричал он, прикрывая рукой позавчерашний бланш под левым глазом.
— Э-э… Прошу прощения? — опешил Марсель. — Я всегда прихожу в это время — восемь пятнадцать…
— А почему не по форме?
— По какой форме, сэр? Я же еще практикант…
— Ну и что с того, что ты практикант?! Порядок один для всех!
