— Зовите меня Тедди.
— Спасибо вам, Тедди, за то, что вы меня понимаете.
— Так, может, я представлю вас своему другу, мисс Роджерс?
— А это удобно? — усомнилась девушка, и в ее глазах, как показалось Тедди, промелькнула искорка надежды.
«До чего же везет Стентону. До чего же везет…» — подумал он.
— Это удобно, мисс. Очень даже удобно. Идемте, я провожу вас, вот только ваш парень… — Хирш кивнул в сторону двери. — Он не станет вас искать?
— Не станет, к тому же он мне не парень, а двоюродный брат.
— А с ним ничего не случится?
— О, не переживайте, Тедди, он отлично выкручивается в таких ситуациях.
— Ну тогда идемте.
Хирш подставил даме локоть и повел ее между столиков, замечая, как все мужчины, позабыв про своих спутниц, пялятся на него. Знали бы они, что это сокровище для Стентона! Ну почему Тед сам не оказался похожим на этого сыродела? Как его там — Дортмунда?
От мисс Роджерс пахло какими-то удивительными духами, от которых ее чары усиливались многократно. А локоны каштановых волос… Или это парик?
— Познакомься, Джек, это мисс Роджерс.
— Грейс! — представилась девушка и протянула Джеку холеную ладошку с милым колечком и неброским перстеньком тысяч на десять.
— Очень приятно, Грейс! А я — Джек. То есть капрал Стентон! — представился Джек, чувствуя, как во рту сделалось сухо, а в голове — пусто. Он что-то говорил, слышал эхо собственных слов, интуитивно ощущал помощь Хирша, который подхватывал разговор, когда сам Джек полностью впадал в ступор. В конце концов, минут через пять, а может, через полчаса — время текло как-то странно, он наконец взял себя в руки, перевел дух и даже стал казаться самому себе эдаким прожженным волочилой, но потом уронил искусственный цветок от коктейля, нагнулся, чтобы его поднять, увидел под столом ноги Грейс и поднялся прежним контуженным болваном.
Потом заиграла медленная музыка, по крайней мере так сказал Тедди. Джек пригласил Грейс на танец, и она, слегка смутившись, приняла его приглашение. Они спустились в зал и стали танцевать, и поначалу Джек был словно ватный, но потом стал различать слова, которые говорила Грейс, начал различать ее аромат и наконец почувствовал ее податливое медовое тело. Она будто таяла от прикосновений, а он хватал ртом воздух, чтобы не упасть в обморок, и в его голове все время вертелось это странное слово — Дортмунд-Дортмунд-Дортмунд. Что оно хоть значит?
Когда танец закончился, они вернулись за столик. Хирш улыбнулся им, затем нагнулся к Джеку и сказал на ухо:
— Ты выглядишь полным болваном, капрал. Хочешь прийти в себя?
— Я… я хотел бы сбежать отсюда, Тедди, такая ответственность…
— Да ты что, с дуба рухнул?! Посмотри, какая красотка! — возмутился Тедди.
— Я понимаю, но такая ответственность… А вдруг я не оправдаю?
— Джек, ты перед десантированием так же себя истязаешь: оправдаю — не оправдаю?
— Нет.
— Но там ты рискуешь жизнью, а здесь… Всего лишь репутацией перед незнакомым человеком.
— То есть перед Грейс?
— Ну а что, Грейс не человек?
— Человек, наверное…
— Вот и не дрейфь. Я тут для тебя лекарство заказал, чтобы каналы прочистило…
— Какое лекарство?
— Сказали — кальвадос.
Хирш пододвинул к Джеку трехчетвертной шкалик с прозрачной жидкостью, и тот, не колеблясь, выпил его залпом, потом встряхнул головой, посмотрел на приятеля выпученными глазами и прохрипел:
— Что… это..?
— Сказали — кальвадос, но я думаю — технический спирт. Бодяжат, мерзавцы.
Пойло действительно было ужасным, однако позволило Джеку прийти в себя и понять, где он находится и в какой ситуации. Для принятия важных решений крепкие напитки давали немного времени, и Джек его тотчас принял.
— Так, Грейс, давай поедем к тебе.
— Вот так сразу, Дортмунд? — смутилась Грейс, но не успел Джек представить какие-то аргументы, как она добавила: — Конечно, милый, я только об этом и мечтаю!
— Нужно вызвать такси.
— Я сделаю это сию секунду!
Джек и Тедди обменялись многозначительными взглядами, все шло по плану.
Тем временем в зале появился двоюродный брат Грейс — с рассеченным лбом, к которому прикладывал платок.
Добравшись до своего столика и увидев «сестру» за столиком военных, он улыбнулся и, подозвав официанта, заказал херес.
Заиграла очередная медленная композиция, и люди пошли танцевать. Фермершу Джека пригласил какой-то городской хлыщ, и она не возражала.
«Да и хрен с ней», — подумал Джек, хотя частичка сожаления в нем все же осталась. Да, ему досталась королева, но и в фермершах была своя прелесть. Разве не так?
— Какое совпадение, Дортмунд! Такси уже у входа! — воскликнула Грейс, пряча телефон в маленькую сумочку.
— Значит, мы уходим, — сказал Джек, поднимаясь. — Прощай, Тедди.
— Лучше скажи «до свидания», — предложил тот.
— Ну, или так. Все обязательно образуется, приятель. Обязательно.
С этими словами он поцеловал Хирша в лоб, взял за руку улыбающуюся Грейс и повел ее из зала. А лейтенант налил себе шкалик из пузатой колбы, потом наполнил шкалик Джека и, подхватив оба, направился к столику, где сидел «брат» Грейс.
— Здорово, конь.
— Привет, жираф, — в тон Хиршу ответил «брат».
— Грейс уехала с моим другом, — сообщил Хирш, ставя на столик шкалики.
— Замечательно.
— Как прошла разборка, ты выжил?
— Как видишь, приятель! — сказал «брат», и они рассмеялись.
— Ну, давай за это пропустим по крепкой. Ты не против?
— Никогда не против, — сказал «брат».
— Ну, тогда — поехали…
82
Машина мчалась по улицам, освещая фарами одиноких прохожих и собиравшихся в стаи бродячих собак. Они самозабвенно чесались и мочились на столбы, живописно поднимая ноги.
Джек с Грейс сидели на заднем сиденье. Он держал ее одной рукой за талию, а другой стискивал ладошку.
— А один раз он написал мне письмо, представляешь? Настоящее любовное письмо! — рассказывала Грейс, а Джек думал о том, когда же закончится эта бесконечная дорога и он насладится телом Грейс.
Ее прекрасным телом!
— Здесь поверните направо! — командовала она, и водитель послушно следовал ее наставлениям, поскольку служил в том же подразделении.
Между тем клиент добрался до ее груди и принялся лихорадочно мять. Ничего особенного, на этом этапе она часто сворачивала дурачкам головы, но инструкция гласила — особо опасен, а значит, надо было терпеть и допускать его руки куда захочет, а уж потом подводить окончательный итог.
