До люкса оставалась всего одна палуба, там для вип-пассажиров открывались чудесные перспективы, но Ферлина это не интересовало. Он перенес бы этот полет и во втором классе, так что спасибо Шепарду за первый. Или он теперь Вольф? Да, просил называть его «полковник Вольф». Да, сэр. Простите, сэр. Разумеется, сэр.
Но и тут все было шикарно. Сортир с подогреваемой дужкой, до чего, кстати, он дома не додумался. Душевая кабина с розовым кафелем, хвойный шампунь, персиковое мыло. А еще бар в счет проезда — ликер, пиво, тиссовая двадцатиградусная водка.
На алкоголь Ферлин особо не налегал, хватало и того, что он чувствовал возвращение в большую цивилизацию. Стюарды здесь были великолепно вышколены, доброжелательны и всегда готовы дать хороший совет:
«Я бы порекомендовал вам желтое полотенце, мистер Кокс, оно значительно мягче, поскольку соткано из бамбукового волокна…»
«На четвертом канале стоит выбрать «соул», мистер Кокс. Другие музыкальные каналы просто несъедобны…»
О них остались бы самые лучшие воспоминания, если бы не этот дурацкий вопрос при посадке и высадке: это весь ваш багаж, мистер Кокс?
«Да, придурки, весь!» — так и хотелось ему крикнуть всякий раз. Ну откуда было взяться у Ферлина иному багажу, если у него не скопилось ни летних костюмов, ни демисезонных пальто, ни лаковых башмаков, ни
фетровой шляпы с металлизированным венчиком на тулье. Нету ни хрена! Нету! Только пять пар трехсотлетнего солдатского белья. Совсем нового, но трехсотлетнего. Носки из той же компании — двенадцать пар. Ботинки — уже посовременнее, купил в Нуре за восемьдесят ливров. По тамошним ценам, считай, из чистого золота, но Ферлин решил, что хватит жмотиться, все же в цивилизацию едет.
А вместо костюма опять исторический артефакт — мундир юнгмастера второго класса семисотлетней давности. Сохранность идеальная, искусственная шерсть темно-синего цвета, в нагрудных кармашках какая-то электроника, правда, неработающая. Для чего она, Ферлин так и не разобрался, там даже маркировка была ка-кая-то иная — фиг разберешь.
Он прозвонил схемы тестером, но из понятных нащупал только крохотный диод и два полупроводника. Еще, предположительно, попалась пара транзисторов, но это была капля в море, ведь разных элементов в схеме было более двухсот. Такое многообразие он списал на особенности инженерной мысли семисотлетней давности. Ну кто их знает, чем они там думали, когда катали такие схемы? Какова была их функциональность? Кому нужен был такой букет, если самые современные схемы обходились двадцатью тремя наименованиями различной калибровки? А там — целых двести! Куда бежать, спрашивается?
Собственно, по костюму у обслуги никаких вопросов и не возникало, выглядел он более чем достойно, а уж с черными ботинками за восемьдесят ливров и подавно. Но маленький чемоданчик шокировал всех: это весь ваш багаж, сэр?
То же спросил и носильщик, пришедший на конечной станции.
— Не дергайся, получишь чаевые независимо от размера, — успокоил его Ферлин. Носильщик заметил раздражение пассажира и извинился.
Рейс был проходной и на поверхность планеты не опускался. Ферлина скинули на орбитальном узле, и здесь его легкий чемодан оказался весьма кстати. Побегав по платформам среди шумной, суетной публики, он нашел подходящий челнок и отдал сорок ливров, чтобы его доставили в порт Джингли — крупнейший транспортный узел на планете Кимрон.
— Если хотите попасть туда сегодня, сэр, доплатите пятьдесят ливров, — посоветовал таксист, оборачиваясь к пассажиру.
— Чего? — не понял тот.
— Если вам хочется попасть сегодня — я спикирую и выхвачу минус полчаса, тогда мы прибудем сегодня. А если вам не к спеху, спешить не стану, но прибудем уже завтра, а это на сорок минут дольше.
— Обломись, парень, мне не к спеху, — сказал Ферлин. Таксист пожал плечами и, подавляя вздох разочарования, отшвартовался от причала и повел челнок согласно разрешенному регламенту — без спешки и с соблюдением правил.
95
В зале ожидания Джингли Ферлин совсем потерялся. Здесь одновременно находились двадцать тысяч человек, а потолок здания можно было рассмотреть только в бинокль, таким высоким был весь комплекс. Хорошо, что здесь хватало полицейских. Обратившись к одному из них, Ферлин спросил:
— Скажи, приятель, а где здесь двадцать восьмой сектор камер хранения? Меня интересует отдел восемнадцать тысяч пятьсот…
— Не знаю, друг, этот бардак такой большой, что все запомнить невозможно, — пожаловался полицейский. Потом высморкался в платок и добавил:
— Посмотрю-ка я электронный навигатор, так будет быстрее.
Достав из узкого кофра на поясе небольшую коробочку, он посмотрел на ее экран и сказал:
— Ага, понятно. Это здесь.
И указал на большое табло с перечнем транзитных рейсов.
— Вот там справа — выход. Видишь?
— Да, вижу, — кивнул Ферлин.
— Через него в следующий зал ожидания, и направо будет лестница вниз — на четвертый уровень. Там и находится двадцать восьмой сектор камер хранения, а в нем имеется отдел восемнадцать тысяч пятьсот… Я правильно понял, тебе нужен этот номер?
— Да, именно этот, — кивнул Ферлин. — Большое спасибо.
— Пожалуйста, приятель. А это что — весь твой багаж?
— Увы, — скривился Ферлин и пошел прочь. Не хватало еще, чтобы полиция поинтересовалась, что у него в чемоданчике, и нашла старый револьвер. Разумеется, Ферлину за это грозило лишь короткое разбирательство, ведь у него было удостоверение сотрудника министерства обороны, однако не хотелось попадать в неприятности в самом начале новой работы, это было непрофессионально.
— Рокфордское мороженое! Рокфордское мороженое, мистер! — услышал Ферлин, едва войдя в следующий зал.
— Что? — спросил он, поворачиваясь.
— Все перед вами, мистер, — улыбнулся ему пожилой торговец в белом фартуке и шапочке, указав на лакированную тележку, на которой в специальных углублениях стояли вафельные стаканчики с различной начинкой. Над мороженым вился дымок охлажденного воздуха, который подавал маленький трудолюбивый компрессор.
— О! — произнес Ферлин и покачал головой. От таких кулинарных красот он давно отвык. — Может быть, позже?
— Заходите позже, мистер, — кивнул торговец. — Я стою здесь до шести вечера.
Ферлин повернул направо и пошел к узкой лестнице, а к тележке мороженщика подошли мужчина и мальчик лет семи.
— Хочу «Дабл-с-кремом»! — потребовал ребенок.
— «Дабл-с-кремом» весит целый килограмм, Сибилл, — возразил отец. — Его берут на вечеринку или день рождения!
— Хочу сегодня день рождения! — капризно потребовал мальчик, но развязки этого спора Ферлин не услышал, он уже спускался по следующему пролету.
За первой лестницей была еще одна, а затем Ферлин увидел табличку с номером сектора.
