– А у них?
– Все прикрытие на улице и экипаж «хвоста»…
– Крепко держались за вас?
– Не то слово, вынесли заднее стекло.
– А зачем им такое?
– Вот и я так думал, сэр, зачем им такое? По правилам, они должны были следить за нами, чтобы мы привели их сюда.
– А они?
– Они устроили на улице настоящий бой, а потом пытались ликвидировать нас в машине.
– Так. А где ваша машина?
– Оставили в городе, чтобы не рисковать. В район приехали на угнанной, но ее бросили за квартал отсюда.
– Это правильно, осторожность сейчас не лишняя.
– Я так понял, сэр, что вы с самого начала не собирались приезжать туда?
– Извини, что так получилось, но я должен точно выяснить, где у нас утечка.
– Понимаю, сэр. Они прибыли как по расписанию и обложили все вокруг. Куда бы вы ни сбрасывали информацию, она протекла вся.
Танжер вздохнул и растер ладонями лицо, последние сутки он мало спал. Следовало заботиться о собственной безопасности, о безопасности группы и о выполнении задания по планированию. Спать было некогда.
За стенкой вовсю шла работа, слегка усеченная в составе планировочная группа продолжала свою деятельность. Перегретые сервера жужжали кулерами – техника здесь была не новая, зато место тихое.
Когда-то Танжер сам консервировал этот подвал, хотя работал за пару сотен километров отсюда. Тогда сомневался – ну зачем? А вот теперь пригодилось.
У него было еще несколько таких запасных центров в других городах, потому что, когда была возможность, он греб под себя. Так, на всякий случай.
– Самое неприятное, Грей, это то, что информацию я скинул в «контору»…
– В «контору»? – переспросил Барнелли, привставая со стула.
– Да, у них до сих пор протекает, и они не могут понять, где.
– И… как же вы будете работать?
– А вот так и будем, – развел руками Танжер, обводя взглядом комнатку, освещенную лишь настольной лампой.
– А обмен материалами? Если в «конторе» бардак, враг засечет вас во время обмена.
– А что обмен? Все исходные данные у меня имеются, а делиться результатами с «конторой» я пока повременю по известным причинам.
Они помолчали. Танжер заметил, что Барнелли прислушивается к доносящимся из-за двери звукам – шуму серверов, негромким голосам, жужжанию рейсшин.
– Жалеешь, что ушел из планировочного? – спросил Танжер.
– Сейчас уже нет. А раньше было что-то вроде обиды. Они же не оставили мне другого выхода – или в оперативку, или на улицу. Но теперь я и в оперативке прижился, как вы считаете?
– Это да, – согласился Танжер. – Ты мне здорово помогаешь.
– Спасибо, сэр. Как вы думаете, сколько мы будем работать в таком режиме?
– Сейчас мы планируем одну операцию. И противник всеми силами пытается притормозить наш штурм именно этого своего объекта. Теперь все окончательно ясно из-за их вдруг огрубевших методов. Раньше они тихо сдаивали информацию, проникнув в секретные сети «конторы», а теперь объявили открытую войну и стали легко расходовать агентов.
– Они решили устранять всех, кто так или иначе связан с вами, сэр.
– Они пошли на крайние меры. Если нет возможности взять руководителя, нужно оставить его без рабочей группы.
– Но они же понимают, что сорвать операцию не удастся, их базы выкорчевывают повсеместно.
– Возможно, им важно хотя бы отодвинуть сроки штурма, для того чтобы…
– Чтобы успеть что-то уничтожить или вывезти.
– Очень может быть, – согласился Танжер.
103
Капитан Гвал вошел в приемную майора Брая, комнату стандартных размеров, выглядевшую еще более скромно, чем здешние кабинеты.
У самого Гвала была такая же рабочая коробочка с металлическим столом, панельным освещением и шуршащей вентиляцией – казалось, что в ней все время ползают насекомые.
Как-то Гвал даже пытался заглянуть туда с помощью переносного телечипа, но ничего, кроме пыли, не увидел. На этом исследования закончились, но шуршащий шум остался.
Помимо простой обстановки в его кабинете был шкаф для мундира, с отделением для запасного мундира и зеркалом в полный рост на обратной стороне двери. Когда настроение было паршивое, капитан Гвал открывал дверь и замирал перед зеркалом в полной красе, при золоте пуговиц и серебре аксельбантов. Тогда ему становилось легче.
В приемной зеркала не было, и скрасить ожидание было нечем. Майор назначил время, но предупредил, что может задержаться и на данный момент задерживался уже на двенадцать минут.
Когда капитан совсем загрустил, дверь в приемную открылась, и появился хозяин кабинета.
– Привет, Гвал, – сказал майор каким-то бесцветным голосом.
– Приветствую вас, майор Брай. Я пришел.
– Я вижу. Проходи.
Майор взялся за ручку, и умный сканер тотчас опознал хозяина. Замок в двери щелкнул, регистрационный сигнал улетел в центральный охранный компьютер, и там появилась пометка: число, месяц, время прибытия – кабинет майора Брая.
– У тебя запыленная обувь. Ты выбирался из бункера? – спросил капитан, проходя в кабинет и сразу занимая кресло в углу.
– Надо же, заметил, – усмехнулся майор и устало опустился в свое кресло за металлическим столом. – Я не просто выбирался из бункера, Гвал, я мотался на крейсере в Эльчибайю.
– Ради тебя крейсер гоняли в толщу? – поразился капитан.
– Представь себе. Но, разумеется, не по моей прихоти. Они сказали, что каналы связи теперь не безопасны и им нужна полная информация о том, чем мы сейчас занимаемся и каковы наши результаты по делу Великой цитадели.
– Как сговорились все. И что, тебя после всего этого отпустили живым?
– В толще сейчас неспокойно, муглы пробурили тысячи скважин и напичкали их датчиками. Где бы мы ни появлялись, капитан сообщал о контроблучении, – они фиксировали наш проход, понимаешь?
– То есть теоретически они могли ударить по вам глубинными бомбами?
– Да, если бы точно знали маршрут.
– Дожили. Муглы гоняют имперский крейсер, как какую-нибудь шаланду контрабандистов.
– Приходилось опускаться на глубину, но там повсюду гранитно-базальтовые платформы, поэтому генераторы разгонялись до предельных мощностей, соответственно увеличивался расход драгоценного топлива.
– А что по нашему делу?
– Они требуют оттянуть операцию муглов. Запугать их, шокировать. У тебя полностью развязаны руки, Гвал, ты должен заставить этих насекомых бояться и забыть об операции на Великой цитадели.
