– Я слышал немного другое, – осторожно заметил Лонгверд и посмотрел на свой маникюр, сделанный на ногтях, подвергшихся остеопластике, иначе бы они не были похожи на ногти человека и перепугали всех маникюрш.
– И что другое ты слышал?
– Гризотты совершили переворот.
Джозеф вздохнул, отчего его перекачанные плечи поднялись, едва ли не выше самой головы. Он вздыхал шумно, как какой-нибудь буйвол из диких степей, и Лонгверд вспомнил про пистолет, лежавший в самом дальнем шкафу в ящике, если, конечно, Джозеф не нашел его и не перепрятал.
– Послушай, Кастор, рано или поздно справедливость должна была восторжествовать. Каттинги были временным звеном. Да, они много сделали для Метрополии, но их время вышло, и так же, как когда-то они изгнали гризоттов, гризотты изгнали их.
– Гризоттов изгнали пятьсот лет назад.
– И что, Кастор? Пятьсот лет или полгода, что это меняет? Их выставили вон, а теперь они вернулись!
– Но ты не гризотт, ты каттинг.
– Не гризотт, но я выступаю за более активную политику в отношении муглов, в отношении всего мира муглов!
– И ты не политик.
– Я не политик, Кастор, но я патриот. Я уже видеть не могу все эти ужимки перед муглами. Ах, они должны оставаться в неведении, ах, они не должны знать. Да пусть узнают, пусть обгадятся, когда на орбитах их планет появятся наши десантные корабли! Тысячи кораблей! Десятки тысяч!..
В запале Джозеф вскочил со стула, и тот упал, однако он этого даже не заметил, продолжая выкрикивать какие-то лозунги, с частью которых Лонгверд был согласен, но только с частью.
Потом он снова подумал о пистолете: перепрятал его Джозеф или не нашел? Или, может, даже не думал искать?
– Гризоттам я не присягал, Джозеф, вот в чем дело.
– Ну и что? Я тоже не присягал гризоттам, потому что их тогда попросту не было в Метрополии, а теперь они есть и ситуация изменилась.
– Скажи внятно, чего ты от меня хочешь?
– «Скажи внятно», – передразнил его Джозеф. – Ты изъясняешься, как человек, Кастор. Признаться, я даже завидую тебе, ты так вжился в образ человека, что наверняка даже не имитируешь оргазмов с проститутками…
– А ты имитируешь?
– Конечно. А вдруг нас в этот момент пишут?
8
Где-то наверху проехал тяжелый трейлер. От его тяжелой поступи содрогнулись стены, но потом снова стало тихо, обычных легковушек мост не замечал.
– Ты должен отправить донесение в новый блок управления, – сказал Джозеф, и в помещении воцарилась такая тишина, что стало слышно, как в коридоре падают на пол капли конденсата.
– Новый блок и так является руководящим, Джозеф, и все, что я отправлю прежнему начальству, однозначно увидит и новый блок. В чем смысл твоего требования?
– Посылая сообщение в новый блок, ты показываешь, что поддерживаешь приход к власти гризоттов.
– А я поддерживаю?
– Не корчи из себя дурачка, Кастор, в Метрополии новая власть, и ты обязан ее поддержать или…
– Что «или»?
– Или исчезнуть.
Лонгверд кивнул. Он тщательно собирал сведения обо всех своих товарищах и знал, что Джозеф был рожден на Ронтуле, где имеется две луны. Его луной был Ловинзал, которая теперь находилась в перигее, а вот луна Лонгверда – Штара, была в неделе от апогея на орбите его родной планеты.
– Хорошо, я понял тебя.
– Ты… отправишь донесение в новый блок?
– Но у меня ведь есть еще немного времени?
– Совсем немного, Кастор, – сказал Джозеф и сделал разминающие движения плечами.
«Такой сомневаться не будет, – подумал Лонгверд. – Но где же пистолет?»
– Да, на случай, если ты будешь искать пистолет, он на прежнем месте, только я его обезвредил.
– Правда?
– Да. Я вытащил боек и сбросил его в слив…
– Пистолет мне пока не нужен, Джозеф, но за информацию спасибо.
Лонгверд поднялся и одернул пиджак, словно это был украшенный серебристыми аксельбантами китель.
Джозеф поднялся тоже и тем же движением одернул свой пиджак. Если все получится, ему светит «Прекрасный букет» четвертой степени. А может, даже и третьей. Эх, вот где перспективы! От них у лейтенанта Рюэ захватывало дух.
– Аппаратура готова?
– Готова. Извольте, господин капитан, – сказал Джозеф, указывая рукой на дверь в коридор.
– Спасибо, Джозеф.
Лейтенант открыл дверь, капитан прошел мимо, ничуть не боясь нападения, – ведь он сейчас был носителем ценной информации.
Да, его можно было оглушить, накачать спинротами и снять всю мозговую деятельность, но Джозеф был не из тех яйцеголовых, кто мог разобраться с этой информацией, к тому же поток часто давал совершенно не трактуемые данные.
Одним словом, нападения Лонгверд не ждал.
В коридоре, как и на лестнице, воняло мышами. Это была заученная человеческая трактовка, сам же Лонгверд воспринимал этот запах иначе и мышей видел лишь во время обучающего курса по внедрению.
– Здесь в коридоре всегда чем-то воняет, – сказал Джозеф.
– Я думал, ты невосприимчив к человеческим привычкам.
– К человеческим?
– Ну да, ассоциации, связанные с запахами, – человеческий признак. Нороздулы воспринимают запахи нейтрально, ни с чем их не сравнивая и не отождествляя.
– Нет, совсем нет! Просто я…
– Ладно, не переживай, я всего лишь поддел тебя. Будем считать это шуткой.
– Будем.
Они вошли в комнату, где Джозеф развернул аппаратуру. Он отвечал за материальную часть, и это и было его основной задачей как офицера САПО, однако со временем он решил, что достоин большего и может вмешиваться в работу агентов.
Это стало заметно после захвата власти гризоттами, Лонгверд определил эту перемену еще пару встреч назад. Возможно, Джозеф действительно был помешан на мести муглам, а может, его интересовала только карьера, ведь пока он был только техническим курьером, ну, может быть, еще и надсмотрщиком, сообщавшим начальству «неофициальную информацию», чтобы оно могло ориентироваться не только по приглаженным донесениям агентов.
Смысл в таком поведении, конечно, был, ведь докажи Джозеф чью-то измену или хотя бы несколько примеров халтурной работы агентов, и он мог получить назначение резидентом. А это другое жалованье, другое звание, да вообще все другое.
Помимо своей основной деятельности Джозеф, без сомнения, был законсервированным чистильщиком. Лонгверд догадывался, что лейтенант прошел глубокую подготовку штатного убийцы.
