Было слышно, как он робко представлялся какому-то служке, потом ждал подхода к рации самого банкира.
– Прошу прощения, гермунт Джайхай, но один мой клиент хочет с вами встретиться.
– Кто этот клиент? – пролаял резкий голос, и его услышали все в заведении.
– Вилли Банзевич.
– Чепуха, Вилли Банзевича убили на границе гор, об этом все судачили!
– И, тем не менее, гермунт Джайхай, он сейчас в моем заведении.
Словно желая в этом убедиться, Леон обернулся и взглянул на Веллингтона, который боролся с желанием отхлебнуть спиртного.
Наконец Леон выключил рацию, вытер ее о полы холщового пиджака и сказал:
– Все. Сейчас он приедет.
– Сам гермунт Джайхай приедет сюда? – уточнил продавец, который до этого следил за происходящим с долей недоверия.
– Да, приедет. Так и сказал – я уже спускаюсь к машине.
– Он уже спускается к машине, – повторил продавец и прерывисто вздохнул. Ему было трудно поверить, что прямо сюда, в эту заплеванную ресторацию, приедет сам гермунт Джайхай, первый банкир двух долин и побережья, через которого проходила отмывка половины денег от всей торговли смолой.
Сам гермунт Джайхай. Фантастика.
– Так что же мы стоим, дорогой брат?! – воскликнул он, хлопая Веллингтона по плечу. – Давай отметим сделку!
– Но мой гарант еще в дороге…
– Что значит, в дороге или на дороге? Финто оплатит тебе богатый стол и угощение! Финто что-то значит на этом рынке!
– Эй, Финто! – воскликнул ресторатор Леон. – А кто сказал, что это ты будешь гарантировать угощения? Это я гарантирую, потому что знаю Вилли Банзевича и гермунта Джайхая! Прошу за стол, Вилли, тебя и твоих людей! У меня к вам полное доверие, заказывайте, что хотите!
115
Очнулся Джек уже в гостинице. Накануне он много выпил и хорошо закусил. Очень хотелось в туалет, и, соскочив с кровати, Джек пробежал в нужном направлении, но, увидев дыру в дощатом полу, слегка опешил.
У себя дома, в деревенской пустоши, он видел вещи и повеселее, но за время службы привык к каким-то удобствам, о которых тут не слышали.
Последний приличный сортир он видел в аудиенции Бертуччи. И Ороре… Ах, Ороре! До чего же она хороша!
Однако, тотчас устыдившись этой мысли, Джек справил нужду и вышел из туалета. Ороре была девушкой Бертуччи, а то и женой, притом что Бертуччи являлся их единственным союзником.
Хорош был бы Джек, если бы стал подбивать клинья к жене союзника.
Вернувшись в кровать, он стал смотреть в дощатый, засиженный мухами потолок. Все же хорошо, что им в попутчики достался старый алкаш Веллингтон, который многое умел, многое знал и располагал очень значимыми в этих местах связями. Его банкир приехал на таком длинном и важном лимузине, что и в городах планетного сектора таких машин было поискать.
Джек так и не понял, кто и как передавал деньги, но одного слова полного седоватого джентльмена хватило, чтобы товар был немедленно «привязан» толмачом к новым хозяевам и отправлен в указанное место.
Этим местом оказалось какое-то ранчо – Джек пока не знал значения этого слова, но насколько он понял из обрывков разговоров, там было тихо, спокойно, и это место находилось вдалеке от посторонних глаз.
Назавтра, то есть уже сегодня, они должны были отправиться на ранчо, где Веллингтон, наконец, обещал им все объяснить, ведь пока они выполняли роль болванчиков, кивая и делая вид, что в курсе всего, что здесь происходит.
Хирш особенно не протестовал, от него не требовали принятия решений, и он предавался самоанализу. Шойбле и вовсе был доволен – его кормили без ограничений, но Джеку ситуация не нравилась. Он приглядывал за Веллингтоном и был уверен, что старый шпион, если потребуется, легко пожертвует ими ради своих целей. Возможно, ради бочки солдатского виски.
– Ой! – воскликнул Шойбле и сел на кровати, хлопая глазами и не узнавая Джека.
– Ты чего, Петер?
– Рыбу пронесли.
– Чего?
– Рыбу пронесли мимо… Я официанта зову, а он меня как будто не слышит…
– Кошмар…
– Да, кошмар. Где тут сортир, ты нашел?
– Там по коридору, – указал Джек.
– Надо будет запомнить, – сказал Шойбле и, упав на жесткую, набитую сеном подушку, тут же захрапел.
Джек тоже скоро заснул, а когда проснулся, было совсем светло, и откуда-то доносился запах жареного мяса.
Шойбле на месте уже не было, а его койка оказалась аккуратно заправленной.
– Какие у нас планы? – спросил Джек Хирша, который сидел на своей кровати в углу комнаты.
– Веллингтон приходил, сказал, что после завтрака едем на ранчо.
– Ага, а что такое ранчо, ты выяснил?
– Сказали – ферма.
– А по военным делам чего-нибудь говорил?
– Сказал, что обсудим на месте.
– А где нороздулы?
– Вроде там уже.
Через полчаса, умытые и причесанные, Джек с Хиршем сидели за столом на кухне гостиницы – постояльцев здесь кормили за деревянным столом в паре шагов от шкворчащих сковородок, но Джеку это нравилось, поскольку напоминало дом и хлопоты матери, когда она жарила для него сапигу.
Позже к ним присоединился Шойбле с выпученными от переедания глазами.
– Может, тебе уже хватит? – заметил ему Хирш.
– Я все, – пообещал он, качая головой. – Я с вами только десерт буду, там у Хортано в леднике такое мо-ро-же-ное…
Последние слова Шойбле произнес с закрытыми глазами и чувственным придыханием, а повар покосился на него и засмеялся, не забывая переворачивать рыбу.
– А что Веллингтон, он спустится к завтраку? – спросил Джек, поедая рыбу в сливочном соусе.
– Веллингтон приглашен к банкиру, – пояснил Шойбле. – Там он ночевал, там он обстряпывал свои делишки, и, я думаю, он их обстряпал.
– С чего ты так решил?
– Он прислал нам чемодан жратвы – фрукты всякие, шербет, мед и песочное печенье.
– Овсяное есть?! – тотчас оживился Хирш.
– Не знаю, Тедди, для меня все печенье – это печенье. Я больше на мясо западаю, чтобы с поджарочкой. Чтобы с лучком, чтобы… Ох!.. Брюхо болит, – пожаловался Шойбле, придерживая живот.
– Может, не будешь мороженое? – спросил его Джек с издевкой.
– Нет-нет, немножечко поклюю… Когда мы еще мороженое увидим?
116
Через час за ними заехал джип, огромный лакированный монстр с тонированными стеклами. Когда Джек в него садился, он оценил тяжесть дверей и понял, что машина целиком бронирована.
