А вот ровно на полпути к американскому побережью нас поймал шторм. Не такой уж сильный и не такой уж долгий – двое суток, но поволноваться заставил изрядно. Особенно за непривычную, в большинстве своем, к данному явлению природы команду. Ведь из ста человек только четверть бывала до этого в море. Так что более опытным товарищам пришлось внимательно следить за остальными. Чтобы никого не смыло и чтобы не приложились башкой о многочисленные и бессистемно двигающиеся элементы такелажа. Также опасения вызывала непроверенная еще в настоящем деле конструкция корабля. Впрочем, больше об этом переживал Джакомо.
В конце концов все обошлось сравнительно благополучно. Один вывих руки, один сильный ушиб, загаженные рвотными массами из-за охватившей большую часть новичков морской болезни внутренние помещения корабля. Ну еще сломанная рея, пара едва заметных протечек в трюме, устраненных в считаные минуты. Вот и все. Однако унесло нас за эти двое суток далековато в сторону от запланированного маршрута, и, что еще хуже, небо, несмотря на успокоившуюся стихию, продолжало быть затянутым плотной дымкой, скрывавшей диск солнца. Из-за этого резко упала точность навигационных измерений, что приводило Анну в бешенство. Я понимал ее – то же самое чувствовал мой современник, у которого вдруг, по каким-нибудь причинам, отказывает приемник GPS. Ощущение полной беспомощности. Успокоил ее, сказав, что, двигаясь на запад, до земли в любом случае доберемся, даже если дымка не рассеется. Хотя, даже в лучшем случае, до Америки не менее двух недель пути.
Тем временем, пока едва отдышавшийся после бури экипаж занимался устранением последствий шторма, а капитан, осмелившись подставить еще довольно свежему ветру часть парусов, осторожно повел корабль на запад, наш корабельный врач вдруг преподнес мне сюрприз. Добравшись несколько дней назад до пергаментов, с которых, собственно, и начались мои приключения в этом мире, тот, нагло отобрав их, заперся в своей каюте. Где и просидел безвылазно за изучением древних документов все дни непогоды. Судя по его отсутствующему взгляду, собственно шторма философ, по-видимому, вообще не заметил. Зато заметил свежим взглядом в многократно до него прочитанном тексте то, что не обнаружил ни его изощренный в науках учитель, ни тем более каббалист-самоучка Цадок, ни даже один высокомудрый ученый из будущего, обладающий третьей академической степенью. А именно – полное отсутствие упоминания о Боге в какой-либо из многочисленных форм, широко принятых во всех, без исключения, еврейских религиозных писаниях. Даже в самом далеком от сакральных тайн трактате, обсуждающем, скажем, вопросы урегулирования имущественных споров среди близких родственников, одно из имен Бога встречается не реже, чем раз на абзац. Хотя бы в варианте: «С Божьей помощью!»
Здесь же вообще ни одного упоминания! Из чего возбужденно сверкающий красными от недосыпа глазами корабельный мудрец сделал неожиданный, по крайней мере для меня, вывод: раз имя Бога не употребляется, значит, текст писал не кто иной, как сам Бог! Только ему это без надобности! В связи с чем первооткрыватель данного факта предлагал поместить свиток в золотой футляр и только так и хранить, а также ввести специальную молитву в благодарность о ниспослании Защитника.
Честно говоря, лично я из обнаруженного факта сделал бы прямо противоположный вывод. Например, что инженер по обслуживанию терминала лунной связи, плюясь, вынужден писать инструкцию по его использованию для отсталых аборигенов. Естественно, что ни о каком там боге он не упоминает. Вот такое впечатление от текста у меня сложилось. Откуда инженер? Вот это мы в конце концов и выясним. Может, инопланетянин. А может – из Атлантиды. Или еще откуда. Только ни в какого бога он не верит, поэтому и нет его в тексте!
Естественно, свои выводы я озвучивать не стал. Во-первых, потому что уже понял – ярую веру своих спутников такими хилыми аргументами не перешибешь. А во-вторых – ход мысли философа из Алеппо мне нравился. Так или иначе, но получилось, что я создаю среди народа культ самого себя. А какому культу помешают материальные реликвии? Любой кандидат в Мессии что-нибудь эдакое, типа «настоящего» посоха Моисея, например, с руками бы оторвал! А тут реликвия сама, можно сказать, обнаружилась! Так что я всемерно поддержал правильные начинания доктора.
Более ничего экстраординарного по пути не случилось. Погода наладилась, и Анна смогла точно установить наше местоположение. Не так уж далеко и отнесло на самом деле. И, в отличие от Колумба, нервно, под угрозой бунта и истощения припасов ждавшего появления темной полоски на горизонте, я встретил этот день спокойно, точно зная, с «вилкой» в плюс-минус часа три, время, когда с наблюдательной корзинки, установленной на верхушке мачты «С», донесется долгожданный крик «Земля!».
Глава 26
Земля, которую мы увидели в завершение шестинедельного плавания, если считать от выхода из Генуи, являлась побережьем Южно-Американского континента в районе будущей столицы Венесуэллы Каракаса. Естественно, ни такого города, ни такой страны здесь еще не было. И, скорее всего, не будет. В этом мире.
Можно было, конечно, ускорить на пару дней слишком затянувшийся для непривычного к длительному заточению на тесном кусочке дерева экипажа переход по бескрайним океанским просторам, высадившись на одном из прикрывающих Карибское море с востока островов. Например, на Барбадосе или Гренаде. Но я не собирался тратить время на эти бесполезные клочки суши. Так что мы, гордо проследовав мимо (о чем знали, правда, только я и Анна, так как острова оставались вне прямой видимости с борта корабля, не считая появлявшихся на горизонте гор, принятых командой за облака), направились прямо к континенту.
Почему мы начали отсюда, а не поплыли сразу к будущему мексиканскому побережью, где сосредоточены основные центры местной индейской цивилизации и больше шанс найти необходимые сокровища? Да потому что эти самые сокровища имеют природное свойство концентрировать вокруг себя вооруженную охрану, причем, чем они больше, тем охрана многочисленнее и организованнее. Говоря простыми словами – в больших, по местным меркам, поселениях на мексиканском побережье стоят сильные отряды войск тольтекской империи. Хоть и распадающейся, но еще вполне функционирующей. И столкновение с ними может стоить нам, несмотря на огромное техническое преимущество, немалых жертв. Особенно учитывая, что самые крупные (и самые богатые, соответственно) города расположены не у моря, а в глубине континента. И до них придется совершать многодневные пешие переходы по вражеской территории. Не хотелось бы по собственной воле лезть в потенциальную мышеловку!
Вот почему я решил действовать по-другому. Зайдя южнее, где побережье населяют более отсталые и неорганизованные индейские племена, будем продвигаться к северу, по мере возможности вступая в контакт с местными. Не зря же трюмы забиты всякой фигней, предназначенной для торговли с аборигенами! Так, потихоньку меняя золотишко (а оно в небольших количествах, судя по отчетам конкистадоров, должно быть и у дикарей), приблизимся к более цивилизованным местам. Там начнут встречаться древние города майя, находящиеся в упадке, но все еще населенные, где можно будет поживиться более основательно. И лишь в конце пути доберемся до империи тольтеков. Возможно, к тому времени мы уже наберем необходимое количество драгоценностей и надобность вступать в конфликт с хорошо вооруженными и подготовленными отрядами отпадет сама собой. Ну а нет – тогда мы, во время плавания вдоль побережья, хотя бы успеем собрать побольше информации о противнике и, чем черт не шутит, приобрести союзников. У испанцев же это получалось!
