— Да, капитан, — ответил он с напускной живостью.
Я отвесил поклон в сторону праведниц:
— Тогда, если вы подниметесь на борт и пристегнётесь, я свяжусь с Лётным контролем и получу разрешение на взлёт и координаты.
Тереза угрюмо кивнула своей подопечной, и они взобрались в пассажирский отсек. Я старался не проявлять любопытства, хотя мне было интересно, что же подействовало на них столь губительно. У меня было предостаточно собственных тревог.
Я залез в кабину пилота, но вместо того, чтобы отметить своё присутствие на корабле в Службе лётного контроля, подсоединился к сети службы безопасности. На этот раз найти Эмилию не составило никакого труда. Она была в одном из общежитий для медиков. Семье нравилось сортировать людей, разделять и изолировать согласно среде, к которой они привыкли, и их работе.
Наперекор моим самым здравым суждениям я сверил время с картой слежения. Согласно её данным, Эмилия оказалась в общежитии уже спустя десять минут после нашего прибытия.
Я закрыл карту.
Связался с компьютером в её комнате. Ответа не последовало. Я повторил попытку.
Экран оставался тёмным и безнадёжно-мрачным, но мне ответил усталый голос Эмилии:
— В чём дело, Амеранд?
— Мы вот-вот отбудем на Дэзл, Эмилия. Я хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.
Она вздохнула:
— Да. Буду через пять минут.
— Разве тебе не пора возвращаться на Госпиталь?
— Пока нет. Им нужны новые данные сканирования всех праведников, находящихся на Дэзл. Очевидно… очевидно, мы что-то сделали не так в первый раз. Я обязана прибыть туда и предпочитаю отправиться с тобой.
— Ладно, — сказал я тихо. — Но у тебя всего пять минут. Думаю, наши праведницы сейчас потеряют терпение.
— Пять. — Эмилия отключила связь, а я продолжал смотреть на пульт управления.
Если ей необходимо провести повторное сканирование, для этого вовсе не следует отправляться на Дэзл, а нужно — в обитаемую зону, где находится всё необходимое оборудование. В том, что она сказала, нет ни смысла, ни логики. Это ложь. И к тому же нелепая.
Кровь застыла в моих жилах. Я не мог отделаться от тревожных мыслей. Хотела того или нет, но Эмилия выполняла какое-то задание Семьи. Я не имел представления, какие приказы она получила и как намеревалась их выполнить.
Более чем очевидно, что я не при делах. Кто я для них? Лишняя пара глаз, своего рода подстраховка для клерков и всех остальных структур, ведущих наблюдение за праведниками. И с какой стати мне переживать о том, что приказы, данные Эмилии, имеют отношение именно к ним?
Нужно найти способ переговорить с Эмилией. Когда мы прибудем на Дэзл, я отыщу какую-нибудь мёртвую зону, приведу её туда и заставлю рассказать мне всё, что возможно. И тогда…
И что тогда? Когда узнаю, чем она занимается, что я смогу сделать? Я не мог даже думать о том, чтобы предупредить праведников.
Разве я мог? Разве действительно мог?
Леда и Кешем поднимались по лестнице, ворча и ругаясь. Мне пришлось, перебирая пальцами клавиши на пульте управления, набирать идентификационные коды корабля, и направлять запрос на получение преимущества в Службу лётного контроля, и ожидать разрешения. Оно явно запаздывало. Была ночная смена, потому что все обитаемые зоны устанавливали часы по Фортресс и никто не испытывал восторга от своего присутствия на рабочем месте в такое время.
Камеры показали ступившую на борт Эмилию. Она прикоснулась ладонью к специальной панели, чтобы зарегистрировать своё нахождение на корабле и получить разрешение на перелёт. На долю секунды, перед тем как взобраться в пассажирский отсек, она посмотрела в объектив. Я не смог совладать с собой и переключил камеры, чтобы проследить за ней.
Тереза Дражески и Сири Байджэн уже заняли свои кресла. Тереза кивнула Эмилии. Та тоже приветствовала её кивком и устроилась в третьем кресле. Пока я наблюдал, пальцы капитана Байджэн, затянутые в перчатку, беспокойно двигались по тыльной стороне ладони другой руки. Она там что-то активизировала, но что? На моём экране ничего не отображалось.
Я сообщил о запуске пассажирам и в порт. Благодаря маневровым двигателям корабля мы плавно оторвались от поверхности, включились автоматические системы, и началось наше долгое, стремительное падение по направлению к Дэзл.
— Кто первым примет смену, получит целый день отдыха по возвращении домой, — сказал я Леде и Кешему.
Они взглянули друг на друга и вскинули кулаки. Игра чёт-нечет, чтобы выявить победителя, в традиционные три раунда. Выиграла Леда. Кешем и я спустились в помещение, предназначенное для экипажа.
Я уставился на люк в пассажирский отсек.
— Хочешь, сходи и вытащи её оттуда. Я — молчок, — заметил он.
Мне понадобилось мгновение, чтобы понять: он считает, что я испытываю непреодолимую страсть к Эмилии.
— Мы на работе, — проворчал я и влез на своё спальное место.
Я отгородился от всего остального мира. Прикрыв глаза, заставил себя уснуть. Я чувствовал себя так, будто стоял на краю пустой шахты. Завтра упаду вниз. Я был в этом уверен.
Может быть, я хоть ненадолго сумею оттянуть наступление этого завтра.
Но не мог освободиться от осознания того факта, что последней, кто заснул на этом корабле, была Эмилия. Я ненавидел себя за то, что не доверял ей, ненавидел себя за то, что так беспокоился о праведниках, потому что именно по этой причине не доверял девушке, которую держал в объятиях, когда услышал, что погасли последние огни Обливиона.
Мне надо было помнить об этом. Я не мог забыть, что она была одной из детей Обливиона, что это объединяло нас. У нас больше никого и не было. В самом деле. В конечном счёте мы всего лишь всегда обращались друг к другу за помощью, как бы это ни выглядело со стороны.
Резкий гулкий выстрел пронзил мою голову. Я открыл глаза.
— Что это? — спросил я. Моя рука лихорадочно нащупывала световую панель.
— Капитан, — раздался голос Леды. — В поле видимости попал неопознанный корабль.
Я выругался и с шумом распахнул дверь. Не побеспокоившись о том, чтобы надеть ботинки, босой вскарабкался в кабину пилота.
Как только я оказался внутри, Леда уступила мне центральное место и опустилась в кресло второго пилота. Я сел не глядя. Кешем качнулся на самом верху лестницы за моей спиной и занял пост номер три.
Иллюминатор почти целиком заполнял вид гиганта, находящегося под нами. Полосы и воронки самых буйных цветов плавно скользили вокруг изгибов совершенной формы. Корабль, пучок бесформенных частей с огоньками, едва различимый на расстоянии, пронёсся мимо. Выключив двигатели, он вошёл в переходную орбиту. Я смотрел вверх и вниз, снова и снова сравнивая данные на экране с реальностью, которую наблюдал в иллюминатор.
