— Вы идентифицированы, капитан Жиро. Запрашиваю коды для вашего экипажа и корабля.
— У меня нет идентификационного кода корабля! Мы — всего лишь жалкая группа людей! Нам срочно нужна помощь!
— Запрашиваю идентификацию, — ответил голос с ничуть не изменившейся интонацией.
— Доктор Эмилия Варус, Луна-2, — вмешалась Эмилия и быстро, без запинки произнесла свой код.
Пауза. Затем голос сообщил:
— Я получил подтверждение. Это ваш экипаж?
— С нами полевой командир Тереза Дражески из стражей и полевой координатор Сири Байджэн. Она ранена. Нам требуется спасательный корабль. Срочно!
— Мне необходимо знать их идентификационные номера, капитан.
Я бросил на Терезу умоляющий взгляд. Мы снова перевернулись, и меня затошнило. Она медленно покачала головой.
— Включи камеры, Колдер! — закричал я в надежде, что он по-прежнему в пределах слышимости. — Ты можешь провести визуальную идентификацию.
Ещё одна отвратительная пауза.
— У вас нет камер, к которым я мог бы получить доступ. У вас тридцать минут до того, как мне придётся объявить ваш перелёт несанкционированным. Вы обязаны предоставить мне необходимую информацию.
Он умолял. Тот резкий голос, должно быть, принадлежал его клерку. Я легко мог вообразить Колдера, стоявшего за пультом управления в Службе контроля, неспособного оттолкнуть в сторону одетого в чёрное пальто незнакомца с суровым взглядом.
— Свяжитесь с Великим стражем. Ториан Эразмус прояснит ситуацию, — резко сказала Эмилия и быстро процитировала код. — Он подтвердит разрешение для экстренной ситуации.
Я уставился на неё. Она не смотрела на меня. Она смотрела на капитана Байджэн, висевшую на своих ремешках. Кружение и невесомость не шли на пользу её травмированной голове. Она выглядела так, будто её вот-вот стошнит.
— Давайте, в темпе. — Казалось, я слышал шёпот Колдера. — Ну же, ну же, не заставляйте меня делать это, не заставляйте…
Ползли секунды. Сколько их прошло? Я потерял счёт. Я не отважился и пальцем пошевелить, чтобы обеспечить стабильность полёта, несмотря на то что мы ещё не получили официального разрешения. Мы переворачивались снова и снова, и моя голова кружилась. В какой-то момент я был готов вырвать всё, что оставалось у меня внутри.
Я знал Колдера, но не знал того, кто был с ним или наблюдал за ним. Мы продолжали наше медленное падение. Капитан Байджэн шаталась и блевала.
— Авторизация завершена, — произнёс резкий голос клерка.
И Колдер сказал:
— Всё в порядке, капитан. Ваш полёт санкционирован. Ожидайте помощи.
У Терезы вырвался долгий невыразимый крик облегчения:
— Благодарю.
Мои пальцы перебегали по клавишной панели рядом с нишей. Код по-прежнему был обрывочным, оборудование — в плохом состоянии, но мы располагали слишком малым количеством балласта, от которого могли бы избавиться в критической ситуации. Этого было бы достаточно, чтобы замедлить падение до вполне переносимого уровня, позволяющего тошноте отступить.
Эмилия повернула зелёный переключатель на своей капсуле, чтобы открыть герметично запертую крышку. Она отстегнула ремни, протискиваясь мимо капитана Байджэн. Тереза тоже открыла крышку, расстегнула пряжки и выбралась вслед за Эмилией. Наши взгляды встретились, но Эмилия ничего не сказала, и я промолчал.
Она устремилась в нишу рядом с Сири Байджэн и распахнула свой белый пиджак с высоким воротничком. Внутри были нашиты маленькие кармашки, а в них — стандартный набор лекарств, которые могут понадобиться в непредвиденных ситуациях. Все доктора носили его с собой, когда находились вне Госпиталя. Уверенным жестом она коснулась кровоподтёка и повреждённой кожи на висках Сири.
— Будет больно.
Сири сглотнула и закашлялась:
— Да.
— Сейчас я могу сказать вам, что это сотрясение мозга. Я ничем не в состоянии помочь вам здесь, но дам обезболивающее и попробую сделать так, чтобы затянулся порез.
Сири посмотрела на Терезу. Тереза засомневалась и посмотрела на меня. Я кивнул ей, а она кивнула Эмилии. Эмилия достала из одного кармашка спрей и распылила его у шеи Сири. Та что-то пробормотала, реагируя на давление лекарства, потом, когда оно наконец возымело действие на её организм, протяжно вздохнула:
— Спасибо. Я думала, что вот-вот…
— Нет необходимости вдаваться в детали, Сири, — проронила Тереза.
Эмилия не ответила. Она просто потянулась за тампоном и принялась очищать рану. Кругом парили брызги крови.
— Могу я чем-то помочь? — спросила Тереза.
— Нет. Спасибо. Я закончила.
Эмилия убрала тампон. Возможно, он был покрыт клеем или коагулянтом. Теперь вместо открытой раны на виске Сири Байджэн красовалось какое-то ярко-зелёное липкое вещество.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Тереза.
— Гадко, — ответила Сири. — Но держу пари, тот пират чувствует себя ещё хуже.
— О да. — Тереза усмехнулась и нагнулась к Эмилии: — Спасибо за помощь.
— Рада была оказаться полезной, — проворчала Эмилия, запахивая свой пиджак.
Теперь, когда мы оказались в безопасности, меня одолело любопытство.
— Что это было… — Я заговорил бессвязно и невнятно, обращаясь к Эмилии. — Ты упала с потолка.
Но мне ответила Тереза:
— Кадетский трюк. Если всё выполнить правильно, можно кого-нибудь приклеить эпоксидом к потолку всего лишь с парочкой капсул для освобождения, спрятанных за поясом. От выстрела капсула ломается, и требуется примерно две минуты, чтобы клей стёк, а вы — упали. Никому никогда не приходит в голову взглянуть наверх.
Я пристально смотрел на неё. Не мог не смотреть. Тереза ухмыльнулась и протянула мне руку:
— Привет. Я — Тереза Дражески из стражей миров Солнечной системы. Сомневаюсь, что мы хорошо знакомы.
— Капитан Амеранд Жиро, служба безопасности Эразмуса. — Я взял её руку и долго тряс. Это был какой-то древний жест, который я видел только на экране. — Тоже сомневаюсь.
И пока я медлил, задержав её руку в своей, внезапно промелькнула мысль: «Здесь нет камеры». Нет дронов, нет клерков. Связь с Контролем в лучшем случае не совсем исправна. Что бы я ни сказал в следующую минуту, не услышит никто за пределами этого помещения. Что бы я ни сделал в следующую минуту, никто не увидит.
— Я не смогу повторить это снова. Больше нигде мы не окажемся без наблюдения. Если вам нужна помощь, рассчитывайте на меня.
Секунду Тереза молчала. Бросила мимолётный взгляд на Сири, которая как раз насторожилась.
Я посмотрел на Эмилию и увидел, какой опустошённой она выглядит. В моей душе что-то перевернулось, но я не мог взять свои слова обратно. И не хотел.
