– Федя, какие смотрины? Просто ты же должен
познакомиться с папой!
– Ну да, да. Извини. Я неважно себя чувствую.
Она подошла к нему, обдав нежным запахом ванили, прижалась,
поцеловала в подбородок:
– Федечка, ты что, раздумал на мне жениться?
– Ничего я не раздумал, глупости!
– Федечка, ты меня любишь?
Ах, как он ненавидел этот вопрос! И почему женщины так часто
его задают? Зачем? Где их хваленая женская интуиция? Неужто словам они доверяют
больше, чем своему сердцу? Они не верят в любовь, хотят вербального
подтверждения ее. Неужели не понимают, что легче всего ответить: «Да, люблю» –
и она отвяжется.
– Что за вопрос, конечно, люблю, – ответил он,
чтобы она отвязалась.
– Федя, Новый год мы будем встречать с родителями.
– Это обязательно?
– Конечно! У нас хорошо на Новый год! Но если ты
захочешь, можем потом куда-то еще поехать, в какой-нибудь клуб.
– Ну вот еще, терпеть не могу!
– А где ты раньше встречал Новый год?
– Где придется, но в последнее время всегда у Дуси.
Она, кстати, очень расстроится, если мы не будем встречать с ними.
Мака поджала губки. Ага, сейчас самый подходящий момент
выяснить, что там между ними произошло.
Он сел в кресло.
– Мака, поди сюда, сядь. Нет, сядь ко мне на колени,
вот так! А теперь скажи, – начал он теплым, задушевным тоном, –
скажи, девочка, что там у вас с Дуськой вышло? Мне это тяжело и неприятно.
Мака напряглась. Она уже знала, что сестра много значит для
Федора и надо быть очень осторожной.
– Ничего не вышло, Федя, просто Евдокия Васильевна меня
невзлюбила.
– Ни с того ни с сего? Сначала ты ей понравилась.
– Значит, потом разонравилась, что ж делать, Федечка?
Так бывает, не зря же в народе говорят «золовка-колотовка».
– Мака, но ведь что-то же послужило причиной?
– Я не знаю.
Он понимал, что она врет.
– Мака, я не ребенок, я хорошо знаю свою сестру. Если
бы она невзлюбила тебя беспричинно, это произошло бы с первого взгляда.
– Так, наверное, и было, просто она не хотела тебя
огорчать. Ты вот с первого взгляда полюбил меня, а она с первого взгляда
невзлюбила.
– Не хочешь говорить, не надо! – рассердился
он. – Но имей в виду, я портить отношения с сестрой и ее семейством не
собираюсь, даже из-за тебя! Это моя семья, я их всех люблю, и мне очень,
повторяю, очень неприятна эта история. Ты молчишь, Дуся тоже молчит, но я ведь
не идиот…
Нет, я идиот, полный и абсолютный идиот! Она же не хочет
ничего понять. А хочет только подчинить меня, чтобы я плясал под ее дудку, а
тут еще папаша… Хорошо бы мне ему не понравиться. Постараться, что ли? Да нет,
глупости… Что я, мальчишка-оголец? Ладно, авось этот папаша нормальный мужик…
– Ладно, оставим пока эту тему. Скажи мне лучше, что
твой папа пьет?
– Папа вообще не пьет!
– Как?
– Да вот так, в рот не берет алкоголя. И очень
сердится, когда бабушка предлагает ему выпить. В шутку конечно.
– Значит, чтобы ему понравиться, я должен изображать
трезвенника?
– Не надо ничего изображать. Просто не напивайся, как
вчера, вот и все.
– Боюсь, я не смогу удержаться, просто из духа
противоречия.
– Федечка, ну пожалуйста, ты ведь шутишь, да? –
Она надула губки, и он, как всегда, не устоял.
Утром за завтраком Баська вдруг сказала:
– Геля, а ты знаешь, кто к нам сегодня приедет?
– Откуда же мне знать?
– Дуся Головина.
– Кто? – не поверила своим ушам Ангелина.
– Дуся, сестра твоего Федора!
– Но ты же сказала, что давно потеряла ее из виду!
– А вчера, когда ты легла спать, я пошла к Толику, у
него телефон, позвонила одной нашей общей подружке и узнала Дуськин номер. Она
так удивилась и обрадовалась, я даже не ожидала, что она так обрадуется. И я
пригласила ее приехать, сказала про дачу, она и загорелась. Приедет сегодня с
мужем и детьми.
– Зачем ты это сделала, Баська?
– Ой, Геля, я ничего такого не думала, просто когда ты
сказала про Дуську, мне жутко захотелось ее увидеть. Она прелесть, такую
соседку иметь было бы здорово. А давай ты тоже купи тут домик, а Федор твой
наверняка будет приезжать к сестре…
– Да ну, Баська, глупости! Как ты себе это
представляешь – я буду торчать в этой глуши в ожидании, когда Федор Васильевич
соизволит приехать к сестре? У меня, знаешь ли, своих дел хватает, и я не
собираюсь… К тому же он предатель.
– Да ладно, Гелечка, не злись. Познакомься лучше с его
сестрой, я уверена, она тебе понравится. Проведем вместе полтора дня, только и
всего. А тебе свежий воздух к лицу! Уже совсем другой вид!
Ангелина подумала: может, лучше уехать? Не хочу я знать о
нем лишнего, к чему? Но острое любопытство, почти уже болезненное, не позволило
ей это сделать. И она с нетерпением ждала, когда же появится пресловутая Дуся.
…В воскресенье утром Федор проснулся в отвратительном
настроении. Предстоит знакомство с будущим тестем, да нет, уже не с будущим,
ведь они с Макой давно живут как муж и жена, и теща вступила в свои права. Она
просила Федора передвинуть у них в квартире какой-то секретер и командовала им
вполне по-родственному. А теперь еще тесть-трезвенник на его голову, наверняка
противный, тупой тип. В семействе Маки по-настоящему ему нравилась только
бабушка Жанна Эдуардовна, симпатичная, веселая старуха, с удовольствием
выпивающая рюмку-другую, дымящая как паровоз и умеющая блестяще рассказывать
анекдоты, порой весьма скабрезные. Он как-то заметил:
– Жанна Эдуардовна, знаете ли, по-моему, арфа вам не
очень идет, скорее уж гитара с бантом.
– Вы хотите сказать, что арфа – неземной инструмент?
– Пожалуй.
– А знаете, как болят пальцы от арфы? Без рюмки иной
раз трудно. Но я с вами согласна. Правда, с небольшой поправкой: не арфа мне не
идет, а я не иду арфе! Так будет точнее, господин писатель!
Мака с утра помчалась по каким-то ремонтным делам.
– Почему ж ты отца встречать не едешь? – удивился
Федор.
– Федечка, я не могу! Мне сегодня двери привезут!
– В воскресенье?
– Да, понимаешь, их доставляет на дом частник.
– А папа не обидится?
– Нет, его обычно встречает только мама, так у них
заведено.
