К моменту, когда предводительница и главная жрица Шархата Тарина, привлеченная шумом, появилась в комнате, почти все девушки сделали хоть одну попытку атаковать незваного гостя. Сначала поодиночке, а потом группами и напоследок все вместе. Именно окончание этой душераздирающей сцены она видела собственными глазами. Синяки, ссадины и многочисленные мелкие порезы на телах ее воинства были достаточно красноречивым доводом в пользу прекращения драки.
– Кашшат! – выкрикнула она, и уже готовые броситься в очередную атаку воительницы остановились.
Тарина подошла ближе, пройдя сквозь полукольцо расступившихся девушек, и внимательно, почти бесцеремонно рассмотрела гостя с головы до ног.
– Кхах тии пошшел? – прошамкала она.
– Трос. – Он изобразил в воздухе нечто вроде линии, а потом показал двумя пальцами, как ногами, как он шел по ней.
– Паххаши нохи! – приказала ему старшая жрица, ткнув кончиком меча в сапоги.
– Нохи? – переспросил он. И догадавшись через мгновение: – Ах да, ноги! – И, улыбаясь, продемонстрировал подошвы своих сапог, вымазанные в черной смоле, которой был покрыт трос.
– Кому пиишел?
Рей улыбнулся.
– Ко всем.
– Я пеевая. Ием, – мелодично пропела она и нырнула в одну из боковых комнат.
13
Через день удивленные горожане наблюдали, как обычно замкнутые в своей башне «Черные птицы» вылетели грозно звенящей кавалькадой из ворот дворца и поскакали к городским воротам.
Далеко за городом, там, куда не доносился ни шум городских улиц, ни даже их запах, всадницы остановились, и одна из них стала торопливо стягивать с себя доспехи. Какими именно словами поддерживали ее подруги, пожалуй, стоит умолчать, а вот то, что в результате всех этих переодеваний вместо молодой женщины в глухом доспехе на свет появился высокий седой старик с пышной, открытой всем ветрам гривой, сказать нужно. Тем более что после непродолжительного, но бурного прощания старик поскакал своей дорогой, а амазонки своей.
Оснащенный всеми атрибутами своей нелегкой и весьма уважаемой профессии предсказателя и черным, словно летняя ночь, мечом когда-то убитого палсского графа, висящим вдоль спины под просторной накидкой, старик достаточно просто преодолел и разрозненные степные разъезды степной армии, и аванпосты на подходе к ставке хана.
Язык степняков немногим отличался от эласского, поскольку это было еще не так давно единое племя, разделившееся на две неравные части. Собственно, эласцы и были в прошлом степняками, откочевавшими на запад в поисках новых пастбищ. Условия обитания заставили их вести оседлый образ жизни, торговать и основывать города. То, что недавние братья по крови жители степи питали классовую ненависть к соседям, было, в общем, понятно. Пограбить богатого соседа – старинное развлечение, ценимое во всех уголках обитаемой Вселенной. Но бросаться в военный поход с детьми и стариками было по меньшей мере странно. Причина тому могла быть только одна. Из степи эрдантов выдавливало что-то или кто-то. Экология тут отпадала по фактору времени. Загаживание территорий может производить только промышленно развитая цивилизация. И даже в этом случае происходит это не за один день и не за месяц. Вполне хватит времени и завоевать новые земли, и перевезти семьи…
Если причина экспансии эрдантов не экология и не природный катаклизм, после которого уходить уже некому, то остается только один вариант – третья сила, – рассуждал Рей. А вот что, кто и в какой форме – это уже вопрос.
Именно его и собирался задать Айассу переодетый в звездочета Рей, всеми правдами и неправдами подобравшийся как-то вечерком к ханскому шатру.
Резиденция Хана представляла собой несколько огромных расшитых куполов, объединенных в один жилой блок. Скрючившийся в три погибели, мокрый и злой Рей уже всерьез подумывал о том, чтобы просто пойти поискать Хана в этой куче тряпок и палок, как откуда-то слева раздался приглушенный женский крик. Потом еще один, пока вопли несчастной не слились в один вой.
«Наверняка хозяин этого бардака где-то рядом», – решил Рей и тихим червячком вполз под полог шатра.
Привязанная к столбу нагая женщина билась от боли, пытаясь избежать жалящих прикосновений хлыста, раз за разом оставлявших кровавые борозды на ее теле. Того, кто над нею измывался, Рей видел только со спины, но ему и так было понятно, что если это и не сам хан, то во всяком случае один из высших сановников. Одежда его блистала золотой вышивкой и драгоценными камнями, а на поясе висел красивый кинжал тонкой работы.
Происходящее было глубоко неприятно Рею, поэтому он просто похлопал любителя экстремальных удовольствий по плечу, подождал, когда он обернется, и без изысков влепил ему прямой в челюсть. Потом разрезал веревки на девушке и, дождавшись осмысленного выражения на ее лице, спросил:
– Говорить можешь? Хан Айасс где?
– Кто ты? Они тебя убьют! – Женщина задыхалась и корчилась от боли, выплевывая слова сквозь окровавленный рот. – Убей меня скорее, пока можешь…
Слезы и кровь текли по ее лицу сплошным потоком. Она даже не пыталась смахнуть их или прикрыть свою наготу.
Раздельно повторяя слова, он повторил:
– Где сейчас Хан Айас?
Она только показала пальцем куда-то влево. Рей подумал еще несколько секунд, выдернул кинжал из ножен валяющегося без памяти степняка и швырнул его под ноги девушке.
– Сделай свой выбор. – И шагнул в указанную сторону.
Шатер был ярко освещен висящими на тонких цепочках масляными плошками. Стол, за которым пировали человек десять, упирался в помост с большим каменным троном. На нем восседал седой, но, видимо, очень крепкий человек в яркой и богатой одежде.
Первыми на Рея среагировали стражи, стоявшие вдоль стен. Короткое копье, которым ткнул ему в лицо один из них, попало мимо, но зато помешало сабле второго охранника раскроить Рею голову.
Он еще несколько раз увернулся от сверкающей полоски стали и в конце концов выбил ее из руки воина и швырнул на стол, зазвенев сбитой посудой.
Убедившись, что чужак не нападает, толпа, окружившая его, тоже сбавила обороты.
Наконец Хан Айасс хмуро поднял руку, и мгновенно стало тихо.
– Кто ты, незнакомец, и что тебе надо? – тяжело проговорил он.
– Я граф Ратонга-и-Гассари, посланник Хаттиса Стальной Руки. Я пришел говорить с тобой.
Молча Хан рассматривал Рея, постукивая узорным сапогом по застланному красивым ковром помосту, на котором возвышался его трон.
– Говори!
– Наедине, о Великий Хан!
14
Разговор получился долгим и тяжелым. На карте, нарисованной на куске пергамента, Рей указывал места, где установлены пушки, и рассказывал, как именно будут убивать рвущихся к столице степняков. Разумеется, не все секреты оборонных укреплений были раскрыты. Например, Рей ничего не сказал об огромном природном озере нефти, готовом пролиться огненной рекой на побережье, о высоковольтной установке на перевале и еще кое о каких маленьких секретах. Все сказанное им имело одну простую и ясную цель – сделать последнюю фразу графа Ратонга-и-Гассари действительно нерушимым аргументом.
