…А Тугарину-Змею вечно в любви не везло. Он жил во всеми забытом поселочке строителей близ Трансгобийской магистрали, ел, пил, одевался-обувался за счет Фонда изобилия, любил выпить пива, «побалдеть» под грезогенератором, чтобы потом уползти на околицу и бездумно следить за потоками машин, спешащих по трассе. Или затеять драку с парнями из Заречья.
Однажды Илье сильно не повезло – он влюбился в Галю, дочь инженера. Девушка была с характером и держала неработающего Змея на дистанции. Змей осерчал и решил доказать, что и он не хуже «арбайтеров», – отучился во Владивостоке и ушел в ТОЗО китов пасти.
«Все его друзья, – подумал Тимофей, – настоящие люди, жесткие, надежные. Они всегда придут на подмогу, и он тоже никогда не откажет им в помощи, в любой. Как же можно было предавать этих людей, сдавать их и продавать по сходной цене?»
Браун вздохнул – мысли пошли по кругу. Ладно, скоро все станет ясно, как летнее утро! Не помогает – на душе по-прежнему серо, как в слякотный октябрьский день…
А вот и гайот показался. Это была огромная гора с плоской вершиной, подводный вулкан, потухший миллионы лет назад. Из-за своих трапециевидных очертаний гайот прозвали Мезой, как мексиканцы называли столовые горы в Аризонской пустыне. Работникам «Летучей Эн» не пришлось даже ставить на вершину Мезы реактор для апвеллинга – там и без того кишела жизнь. Вокруг всякой подводной горы, как правило, закручиваются течения, вознося над нею всякую питательную гадость, до коей охоч планктон. Вот и кружат над горою косяки рыбы – полное раздолье кальмарам. И столовая для кашалотов.
«Орка» неспешно обошла гайот, примечая генераторы УЗ-заграждения. Для того чтобы удержать рыбу, достаточно было и электрического поля, но китов оно не удержало бы, вот и резал воду – и уши – ультразвук.
Оазис бурлил и кишел жизнью, однако все было спокойно. «Подождем», – решил Браун, пересекая бугристую вершину Мезы, и положил субмарину на грунт.
Прошел час, другой, третий. Сихали успел выспаться, в нем стала прорастать робкая надежда на ошибку. Возможно, все его подозрения ни на чем не основаны? Конец его колебаниям положили приборы – с юга подходило большое стадо кашалотов. Его сопровождали пять или шесть субмарин. Тимофей похолодел – он вычислил «крота».
Включив селектор, Сихали заполнил кабину переговорами чужих китопасов.
– Келси, подгони Чёрного!
– По глубине, по глубине отслеживай.
– Сдается мне, парни, босс таки струсил!
– Ты еще скажи ему это в присутствии Айвена…
– Что я, дурак, что ли?
– А кто?
– Слышь, ты, фуфлынидзе! Жди, когда я тебе башню подремонтирую, понял?
– Прикусите языки оба! Жить надоело?
– Как тебе пастбище, Толстяк?
– Нормально! Пускай с часок покормятся, и можно выгонять, а то обожрутся.
– Лад Фуллер! Парни, где Лад?
– Тута я…
– Займись ограждением. Только смотри, не раздолбай, как тогда, у Джордана! Выруби южную секцию, потом врубишь. Все понял?
– Да понял я…
Тимофею все стало скучно и мерзко. Подвсплыв, он направил «Орку» на восток. Соскользнул с края Мезы в глубину и добавил ходу.
Ему было противно, погано, паршиво – любые слова годились. Часом позже он пристыковал субмарину к центральному бункеру «Клариона-46» и выбрался в батиполис.
Воздух в бункерах явно посвежел, стал суше и чище. Было светло и тепло, из коридорных отсеков доносился галдеж занятых на уборке – батиполис усердно «генералили».
Стараясь не попадаться никому на глаза, Браун прошел к медотсеку, перешагнул порог и закрыл за собою дверь. Марина выглянула из реанимакамеры и замерла.
– Привет, мой прекрасный, мой любимый враг, – проговорил Тимофей.
– Что-о?! У тебя что, глубинное опьянение?
Сихали нетерпеливо отмахнулся.
– Перестань!
Помолчав, он выложил Марине все свои подозрения, о которых ранее поведал Стану и Наталье, а после продолжил:
– Никто, кроме тебя, не знал, куда я направляюсь. Только ты могла сообщить Большому Зеллеру о Резервном пастбище. Верно? Признайся, это ты вела «подрывную работу»?
Рожкова стояла, дразнящее изогнув бедро, и насмешливо улыбалась. Вот только глаза ее смотрели настороженно и холодно.
– Марина!
Врачиня нахмурила лобик, затем, после легкого вздоха, он разгладился. Девушка будто сбросила напряжение. Она примостилась с краю стола, села, подетски качая ногами.
– Будем считать, что ты меня вычислил, – сказала Марина улыбчиво, будто они в жмурки играли. – Сдаюсь. Только смотри не загордись своей дедукцией с индукцией, ладно? Все твои доводы можно объяснить случайностью, наговорами, да чем угодно. И с Резервным пастбищем – тоже совпадение.
– Я не верю в совпадения, – ледяным тоном проговорил Тимофей, – и тем более в то, что все происходило случайно. Уж больно вовремя случались ЧП!
– Да я ж не спорю! Просто объясняю тебе, почему сдаюсь. Мне надоело, понимаешь? Слишком долго продолжалась эта операция. Точно не скажу, но года полтора на нее ушло. А это как-то чересчур. Такая скука!
– Каких полтора года? Какая еще операция?
– Сейчас я тебе все объясню, любовничек, все-все! – ласково пропела врачиня. – А то меня уже начала раздражать твоя наивность. Ну, слушай… Во-первых, я не Марина Рожкова. Как меня назвали родители, тебе знать необязательно. Я побывала и в шкуре Мэрион Рейли, и Малин Расмуссен, и Марыси Робски, и Мари Роже, и Марты Римайер. Чем я занималась, неважно. Ты не забыл, как нашел посылку от Виктора Волина? Помнишь еще? Умница. Так вот, в Большом Мусорном Пятне ты выловил третью по счету торпеду с посланием, тебе адресованным!
Первую нам передали рыбаки с Филиппин, вторую удалось изъять из полицейского участка на Окинаве. Но все это были, так сказать, второй и третий звоночки. Первый прозвучал с балкера «Милагроса». Тогда нам удалось отжать грамм сто живой воды из коврика в рубке… И за тобой сразу же установили наблюдение.
– Что-о?!
– То самое. Ничего особенного узнать не удалось, тогда-то и подключили меня. Задание мое было простым – влюбить тебя и вызнать все, что ты знаешь и помнишь. Когда мы узнали, что ты решил махнуть в ТОЗО и договариваешься с Натальей, я стала готовиться к переезду на ранчо – и оказалась в Мидель-Сити за шесть часов до твоего прилета.
Потом… Да, ты прав, я сообщила о третьей посылке и переправила, куда надо, образец живой воды. Спецназу, правда, ничего не обломилось, но операция шла по плану. Мы сделали неудачную попытку на айсберге, потом, опять руками Шорти Канна и Айвена Новаго, натравили на стадо кальмаров. Неудача. Потом… Ты помнишь нашу незабываемую неделю на автометеостанции?
– Помню, – сдержанно сказал Тимофей.
