Забрав своих, «Эскалибур» развернулся навстречу противнику и не торопясь пошел на сближение. Не торопясь потому, что на малой скорости проще развернуться и начать бегство, в чем для пиратов нет ничего постыдного. Это вам не флот Российской империи, для офицеров которого отступить по приказу – единственное оправдание, а бегство – позор, пирату важнее сохранить шкуру. Обидно, но таковы реалии этой жизни.
Хотя до того, как противники сойдутся на дистанцию залпа, оставалось не менее получаса, экипаж приготовился к бою с впечатляющей скоростью – сказались полученные на военной службе навыки. Пленных предупредили, чтобы они заняли противоперегрузочные кресла – возможны резкие маневры. Им придется в бою хуже всех, остальные хотя бы знают, что происходит, и будут наблюдать за ходом боя, благо экраны есть у всех, пленных же, случись что, будет просто швырять из стороны в сторону. Приятного мало, в общем, зато ощущения будут незабываемые. А ведь среди них и раненые есть, и, хотя им оказана помощь, все равно раненым будет очень тяжело. Ну да ничего не поделаешь, такова жизнь.
Пилоты всех восьми имеющихся на корабле штурмботов заняли свои места. В отличие от тех же десантников им, случись заваруха, почти наверняка придется принимать в бою самое непосредственное участие. А еще они, очень возможно, смертники – мало того, что броня на штурмботах – одно название, так на них еще и гиперпривода нет. Если «Эскалибуру» придется уходить без них, то гибернатор, рассчитанный на десять лет анабиоза, будет для пилотов единственным шансом на спасение. Впрочем, этого пилоты как раз не слишком боялись – знали, что Соломин будет драться до последнего, но без своих не уйдет.
Башни линейного крейсера зашевелились – артиллеристы проверяли, насколько послушно орудия отзываются на их команды. По всему кораблю разнесся звонкий мат забывшего отключить громкую связь мичмана, и к заедающей башне противоминной артиллерии бегом промчались два робота-ремонтника, звонко цокающие титановыми ногами по бронеплитам пола. Пятью минутами позже башня пришла в норму, и на весь корабль заворчал уже старший механик, как обычно пропесочивающий молодежь за то, что поднимают вопли из-за всякой ерунды. Обычная перед боем суета, в общем, и те же маты, равно как и ворчание, не более чем инстинктивная попытка хоть чуть-чуть снять нервное напряжение.
Несколько раз включились и выключились силовые щиты – их тестировали на разных режимах. Именно щитам предстоит выдержать удар орудий противника, и горе кораблю, если они не выдержат. Броня – это, конечно, здорово, но толку от нее, когда в упор начнет бить главный калибр хотя бы крейсера, немного. Пока целы щиты, корабль будет жить, даже если какие-то крохи энергии пройдут сквозь них и доберутся до его корпуса, они не причинят серьезного вреда – броня кораблю нужна как раз на этот случай. Но если щиты погаснут, время жизни корабля и всех, кто находится на его борту, исчисляется даже не минутами – секундами.
Закрылись и вновь открылись мембраны люков – при повреждении корпуса они разделят корабль на герметичные отсеки. Однако это – последняя линия обороны, соломинка, за которую хватается утопающий. При нужде можно вообще выкачать воздух из отсеков, на эсминцах, корветах и прочих легких кораблях такое практикуют часто. Выкачать перед боем воздух – и, случись что, не будет ударной волны, крошащей внутренности корабля, воздействие оружия уменьшится во много раз. Однако до этого дойдет не скоро… Если вообще дойдет. Пока же «Эскалибур» шел навстречу неизвестной эскадре.
Главное, чтобы эскадра не была русской – тогда придется уходить, даже если это эсминцы. В своих, даже если они вас своими уже давно не считают, никто стрелять не будет – это аксиома. И это правило было одной из причин, почему русских боялись во всем обитаемом космосе. Не все уважали, и мало кто любил, но боялись все поголовно. Правда, не только за это.
Когда-то, в самом начале эры межзвездных перелетов, прижатые к стенке русские, как у них периодически и бывает в подобной ситуации, схватились за топоры. Вместо топоров, правда, были боевые звездолеты, которые у русских уже появились, а остальные чуть-чуть опоздали, но суть не в этом. Просто тогда Россия схватилась со всем остальным миром и, неожиданно для всех, выиграла. Причин такого исхода конфликта было много и, в первую очередь, полный контроль русскими боевыми кораблями орбиты Земли, да и, в общем-то, всей Солнечной системы, но в глаза бросалась совсем другая причина – русские не стали церемониться в средствах и безо всяких комплексов ударили первыми. Именно после этого менталитет целого народа изменился резко и очень сильно.
Трудно сказать, хорошо это или плохо, но русские как-то вдруг задвинули на задний план душевные терзания и прочие комплексы, известные любому, читавшему Достоевского. Соседи «мяу» не успели сказать, как перед ними вместо известного всем добродушного, ленивого и доверчивого мишки оказался вставший на задние лапы хищник, способный порвать любого, кто встал у него на пути, а главное, не задумываясь делающий это. О причинах этой метаморфозы их политики гадали, а психологи спорили столетиями, а ведь все было просто – России надоело отдуваться за весь так называемый «цивилизованный» мир. Русские решили, что лучше пускай их будут считать варварами, чем дураками. Не раз предаваемая и продаваемая, страна исключила из своего лексикона слово «союзник», зато очень близко к сердцу приняла понятие «сфера интересов», и после этого все ужаснулись.
Теперь русские не пытались играть по чужим правилам – они устанавливали свои. В ответ на джеймсбондовские игры русские эскадры проводили ковровые бомбардировки, правда, обязательно сообщив прежде, за что наносится удар. Террористов убивали. С семьями. До седьмого колена. Шпионов расстреливали. В общем, вместо изящной рапиры русские пользовались дубиной – и очень ловко дробили противникам черепа. Никому не помогали под обещание – сразу требовали то, что хотели, в обмен на свою помощь. И жестоко наказывали тех, кто пытался обмануть. За нападение на русский корабль в чужом порту выжигали всю планету. Наркоманов отправляли на каторгу, а за распространение наркотиков казнили вне зависимости от пола и возраста, да так, что знаменитые инквизиторы прошлого поседели бы от ужаса. Пиратов, напавших на русских, убивали поголовно – и в то же время не трогали, если среди атакованных русских не было. Жизнь русского – неприкосновенна, жизнь всех остальных – только их проблемы. Жестоко и страшно, но это работало, и авторитет государства, не бросающего своих и не прощающего обид, охранял его граждан лучше, чем военные флоты. Флоты-то были у многих, но никого так не боялись, как русских.
Возможно, это и впрямь было излишне жестоко, и предки неодобрительно покачали бы головой, узрев подобное, однако это учитывало весь исторический опыт русских, которым они на сей раз не пренебрегли. И за почти тысячу лет существования Российской империи ни одна сволочь, ни горская, ни чухонская, ни-ка-ка-я не пировала больше на костях поверженного титана. Кто захотел – ассимилировался, кто не захотел… Что же, космос велик. Однако мало кто из отринувших империю просто выжил, и никто не поднялся выше третьего сорта. Не раз и не два народы, решившие уйти в свободное плавание и оказавшиеся на краю коллапса, просили помощи у бывшей метрополии. Русские могли помочь почти всегда. Русские не помогли ни разу.
