Впрочем, некоторые участники рейда имели другое мнение.
– Ха! Да тут ходить-то!.. – глянув на карту, усмехнулся Порох. – За пару дней можно все обойти!
– Глянуть оба микрорайона, переночевать где-нибудь – и домой через войсковую часть вернуться! – поддержал его Дума.
Полковник оглядел их оценивающе, переводя взгляд с одного на другого.
– Не хвались, идучи на рать, а хвались идучи с рати, – последнее слово получилось двусмысленно, но никто не засмеялся – все помнили страшную участь Ломтя, сломанного миксером.
* * *
Выбравшись из здания вокзала, Данил первым делом глянул на небо. Сверху капало, денек намечался пасмурный – термометры на посту наблюдающего показывали не больше двадцати, и это было хорошо. Не так тяжело три дня в ОЗК провести, разоблачаясь лишь на сон и отдых. Да и то – разоблачаясь ли? Все зависело от того, сможет ли группа под конец дня найти убежище с фоном хотя бы в один рентген или нет. Шансы, конечно, были – разыскать только невскрытое помещение без вентиляции, куда за эти годы не нанесло радиоактивной пыли, но загадывать заранее – примета, как известно, нехорошая.
Полковник сразу же скомандовал рейдовое построение, наметил передовые и фланговые дозоры, замыкающих. Вперед выдвинулся Ариец сотоварищи, места по бокам группы заняли Тандемы, сзади пристроился Топтун.
– Пункт номер раз – угол Гагарина и Комсомольской, – задал направление Родионыч. – Вперед.
Двигаясь в ядре, Данил внимательно поглядывал по сторонам. Хотя группа и была многочисленной, все ж надеяться на это и расслабляться не стоило. Выродки, к примеру, – твари те еще. Хоть и безбашенные – однако инстинкты у них будь здоров. И засаду могут устроить, и еще подлянку какую преподнести. А уж если начнут камнями пулять – тут хоть носом в землю падай. Разобьют стекло в противогазе или резину камнем прорвут, пыли наглотаешься – и все, ничего тебя больше не спасет. Так и будет она, пыль эта, внутри сидеть и организм твой травить.
– Правый фланг – внимание! – подал голос Родионыч. – Сергей, мебельный комбинат проходим – а ты ворон считаешь…
– Никак нет, товарищ полковник, – донеслось в ответ. – Она там одна. Кружит, тварь такая…
Данил глянул вверх – в серой мгле туч, нависающих сверху, и впрямь ясно просматривалась парящая черная клякса. Птица Рок. Нападать-то она сейчас вряд ли решится – группа слишком многочисленна, примут в двадцать стволов, одни ошметки полетят, но присутствие ее давило на нервы. Все ж-таки кто ее знает, птичку эту, что она там себе в голове думает…
Полковник, видимо, был того же мнения. Задирая то и дело рыло противогаза в небо, он знакомым жестом махнул рукой. «Влево принять», – тотчас же привычно перевел Данил, – и группа сместилась, укрываясь под деревьями вдоль дороги и прижимаясь к стенам домов.
Дойдя до пересечения улиц, остановились.
– Работаем по Комсомольской, – сказал полковник. – Порядок такой: в работе всегда три группы, остальные со мной в ядре – в мобильном резерве или на замене. Чистим дом, входим, располагаемся. Ядро заняло оборону – три группы со связными выходят на зачистку соседних домов. Зачистили – ядро выдвигается в самый дальний зачищеный дом по ходу движения. Группа обеспечивает подход, встречает ядро, остальные присоединяются по дороге. Вошли, заняли оборону – и все заново. Распределяю роли. Первая группа – Добрыня, связной Цукер. Вторая – Ариец, связной Топтун. Третья – Порох, связной Соник. Доклад через каждые две минуты. Работаем.
Данил с усмешкой поглядел на Арийца – не повезло Илюхе со связным. Роман – парень неплохой, но какой-то очень уж медлительный… Тугодум, одним словом. Оно, может, и правильно, что он сначала подумает десять раз, а потом уже делает, но не в критических же ситуациях, когда каждая секунда на счету!
А вообще – вся эта затея с прочесыванием начинала нравиться ему все меньше и меньше. Связи, считай, почти никакой – один связной на группу, да и тот только для внешней связи, с ядром. А внутри группы как быть? Между бойцами – где связь? Как взаимодействовать?
Деваться, однако ж, было некуда – приказ есть приказ. Да, со связью беда, Добрынин это прекрасно понимал. На складах убежища имелись только громоздкие военные Р-109М, и было их не так много, как того хотелось бы, а потому полковник старался обходиться минимумом. Да и потом. Чтоб каждому быть на связи – это надо каждому такую бандуру иметь, а люди и так нагружены неслабо. Подвижность снижается, а это уже прямой ущерб боеспособности. Тогда уж лучше как есть работать, без связи, чем гроб такой на себе таскать…
Угловые дома – трехэтажный дом по левой стороне и двухэтажный по правой – зачищали долго. В квартирах, открытых всем ветрам, было пусто – тут наверняка уже побывали нынешние хозяева жизни – а квартиры с запертыми дверями полковник трогать не велел. Это теперь не квартиры – могильники. Во многих наверняка до сих пор лежали их бывшие владельцы, и разорять такой склеп без особой надобности не стоило.
Обходя квартиры одну за другой, Данил с какой-то тоской, замешанной на жалости, глядел на то, что стало с когда-то обжитым и уютным людским жильем. Теперь квартиры напоминали логово какого-нибудь бомжа-алкоголика: обои прогнили, висят грязными мохнатыми лохмотьями, мебель отрухлявела, тронь – развалится, бытовая техника превратилась в ржавый лом… В одной из квартир все было перевернуто, будто здесь долго и основательно бушевал ураган, а в другой, на первом этаже, в кухне на полу и стенах сталкеры увидели множество длинных рваных борозд – явные следы когтей. Похожие борозды имелись и на полу в прихожей. Создавалось впечатление, что здесь очень долго и основательно один хищник драл другого, а потом, подхватив, утащил куда-то в одном ему известном направлении. И тот второй, которого тащили, пытался вцепиться в пол, зная о печальной судьбе, которая ему уготована.
Кое-где они натыкались на обглоданные костяки бывших хозяев, а однажды нашли мумифицированный труп маленькой девочки. Тельце лежало среди тряпок, на полусгнившей кровати в темной комнате без окон, и на высохшем лице навечно застыла маска тоскливого ужаса и безнадежности. Данил попытался укрыть ее хоть чем-то, однако все, к чему бы он не прикасался, расползалось, падая на пол клочьями ни к чему не годной трухи. В конце концов тело все же получилось накрыть большим куском скукожившегося и высохшего до каменного состояния линолеума.
В доме деда Михи, следующем по улице, пробраться получилось только в один подъезд из имеющихся четырех. Три остальных, в том числе и тот, где они с Сашкой прятались когда-то от выродков, хозяйственно заплел своими лианами разросшийся на крыше вьюн, и попасть теперь туда не представлялось возможным.
– Глянь, какие толстенные, – выходя на крыльцо, зачарованно пробормотал Сашка, и указал на свешивающиеся с крыши стебли. – Слона придушит – не заметит…
Счетчик, шагающий впереди, вдруг упал на одно колено, прячась за парапет крыльца. Трое сталкеров, мгновенно среагировав, попадали тут же.
– В здании детсада – движение! Второй этаж, крайнее правое окно! – прошипел китаец. – Мужик какой-то мелькнул. И, прикиньте, без противогаза!
