Одного-единственного взгляда хватило – он заорал и как ошпаренный отскочил от окна. Мозг, пораженный открывшейся ему картиной, словно впал в ступор, отказываясь служить и балансируя на грани безумия. Данил попятился на негнущихся ногах, споткнулся и, опрокинувшись назад, врезался затылком в асфальт.
Реакция на его вопль последовала мгновенно – сталкеры тут же рассредоточились, шаря фонарями по окнам вагонов и готовясь принять врага всеми имеющимися в наличии стволами. Однако в туннеле по-прежнему стояло безмолвие.
– Что там? – приглушенным голосом спросил Сашка, не отрывая взгляда от поезда, и Данил отчетливо услыхал, как клацнули его зубы. – Что ты увидел?
– Разгул сиамских близнецов, – держась за затылок, Данил заставил себя поднялся.
– Чего-о-о? – протянул Сашка.
Остальные тоже вопросительно уставились на командира.
– Там люди… Но только они… словно сплавлены друг с другом. Словами не опишешь. Можете глянуть, а меня больше не тянет… – Добрынин вытер вспотевшие ладони о комбез, и тут взгляд его упал на белую табличку с конечными пунктами следования состава, прикрепленную посредине вагона.
Она была под стать составу – такая же потекшая, искривленная и размазанная, и такими же были буквы на ней, но Данил все-таки смог прочесть написанное: «Москва – Челябинск». Горло внезапно пересохло, и он, судорожно сглотнув, просипел:
– Это тот самый поезд, который мы в тумане встретили. Табличку видите?
Повисло гробовое молчание.
– Уверен? – спросил, наконец, Профессор, внимательно разглядывая надпись.
– Я успел тогда прочитать.
– Пошли-ка отсюда побыстрей, – пробормотал Санька, перехватывая автомат поудобнее.
Беспрестанно оглядываясь на поезд, отряд поспешил дальше. Вагоны тянулись недолго – спустя несколько минут из тьмы вынырнул и остался позади локомотив, и тогда каждый вздохнул спокойнее – вид потекшего, словно пластилин, состава здорово давил на психику. И снова потянулся проклятый тоннель – шаг за шагом, метр за метром.
– А вы заметили?.. С тех пор, как мы от каравана в последний раз отошли – гораздо больше времени прошло, чем в первый раз. А колонны все нет… – спустя некоторое время подал голос Ван. – Туннель удлинился?
Семеныч вдруг прокашлял что-то невнятное, обернулся и уставился на своего командира.
– Все верно! Я, кажется, понял в чем дело… – пробормотал он. – Это, конечно, дичайшая гипотеза – но как иначе подходить ко всему, что тут творится?..
– Ну?! Говори, давай, не томи! – взвыл Кубович, подгоняя умолкнувшего товарища.
– Гипотеза безумная, но уж какая есть… – повторил Профессор, словно оправдываясь. – Если взять за аксиому, что туннель закольцован в ленту, то переход через «ноль» – наш караван, точку, откуда мы вышли – удлинит ее! Именно это мы сейчас и наблюдаем!
– Это как же – удлинит? – удивился Сашка. – Как вообще закольцованная в круг лента может удлиниться?..
– Это одно из свойств ленты Мебиуса, – пояснил Семеныч. – Если ее разрезать на две равные части по всей длине, то она не распадется, как обычная лента, а удлинится ровно в два раза, но станет еще более закрученной. Вот и получается, образно говоря, что мы, пройдя через «ноль», словно разрезали ее, удлиняя.
– Ты хочешь сказать, что все, что можно сделать с бумажной лентой, здесь проецируется на реальность аналогичным образом? – задумчиво пробормотал Данил.
– Примерно так, – Семеныч развел руками. – Говорю же – безумная гипотеза, но ничего больше в голову не лезет…
– Все это хорошо, конечно, но что это дает нам в реальности? – спросил Сашка. – Туннель просто удлинился, и все… Выхода по-прежнему нет!
– Зато мы знаем, в каком направлении двигаться! – воодушевленно ответил ему Профессор. – Переходы через «ноль» – вот ответ! Каждый раз, проходя мимо каравана, мы будем удлинять это пространство.
– Так это ж можно и до бесконечности здесь бродить, – проворчал Сашка. – Не понимаю я твоей радости, Проф…
– Теоретически – да. Однако с каждым разом туннель будет становится все более закрученным и удлиненным, и после третьего перехода завьется в узел трилистника. В трехмерном евклидовом пространстве это означает, что мы получим некий узел, в котором будут сходиться несколько пространств одновременно. Может быть, именно через этот узел у нас и получится выбраться…
– Вы что-то там про закрученности говорили? – оборвал его вдруг шагающий впереди Кубович. – Так вот вам еще одна. Уж куда крученей… Любуйтесь! – и он ткнул фонарем прямо перед собой.
Сначала Добрынин не понял, что он имел в виду. Впереди, растянувшись на всю ширину дорожного полотна, зиял огромный провал. И вроде бы ничего странного – яма как яма – но приглядевшись, он заметил, что край ее слишком уж ровный, будто срезан гигантским ножом. Сделав несколько шагов и остановившись на самом краю, он посветил вперед, пытаясь выяснить длину провалившегося участка, но вместо этого обнаружил, что луч фонаря упирается в шершавую каменную стену метрах в двадцати впереди. Вверху она, плавно изгибаясь, переходила в потолок, а внизу терялась в непроглядной тьме. Добрынин перевел луч фонаря себе под ноги и оторопел – дорожная разметка, так же изгибаясь, ныряла за край и тянулась уже по стенке уходящей вниз шахты.
– Дорога в ад… – пробормотал стоящий рядом и заглядывающий за край Сашка.
– Я бы сказал – целая трасса, – ответил ему Кубович.
– А как иначе вместить поток грешников после Удара? – печально усмехнулся Семеныч. – Ладно… Шутки шутками, а спускаться надо. Веревка есть?
– Я захватил, – отозвался Сашка, стаскивая со спины рюкзак. – Правда, метров сорок всего…
– И у меня есть, – подал голос Ван. – Еще тридцать. Свяжем.
Связали. После недолгого обсуждения спускать вниз решили китайца, как самого тощего и легковесного. Если полезет кто-то типа Добрынина или Кубовича – веревке и оборваться недолго. Да и назад поднять китайца при случае можно гораздо быстрее, рывком – а ведь нельзя было исключать и такой вариант…
Обвязавшись поперек груди, Счетчик встал перед пропастью и посветил вниз. Данил ясно слышал, как он сглотнул, – спускаться в неизведанную тьму ему не хотелось. Оглянулся на сталкеров, всей кучей уцепившихся за веревку и виновато улыбнулся:
– Вы смотрите, держите крепче. Шрек, особенно на тебя надеюсь. Если закричу – тут же выдергивайте!
– Сделаю, – пробасил Леха.
– Знаем, знаем, – успокоил китайца Семеныч. – Лезь давай.
Счетчик ухватился за веревку и ступил за край. Шаг, еще шаг по отвесной стене – и вот он уже скрылся за краем полностью. Веревка натянулась – и тут же рывком ослабла, а из ямы послышался полный недоумения и ужаса крик.
– Тяни! – взревел басом Шрек, и сталкеры в едином порыве дружно рванули веревку на себя.
