– Слушай, Родька, надо бы повидаться, а то как-то не
по-людски…
– Все понимаю, Олежек, но пока здесь брат…
– Брат уедет двадцать третьего, я правильно понял?
– Да. А я двадцать пятого вечером.
– Отлично! Я берусь достать тебе эту чертову коробку
конфет…
– Олег, ты настоящий друг! Давай тогда договоримся, что
двадцать третьего я провожу брата и мы где-нибудь пересечемся. Пообедаем или
поужинаем. И хотелось бы с глазу на глаз.
– Тогда, значит, пообедаем, – хмыкнул Олег.
– Понял. Цепи Гименея.
– Да уж Цени, друг, свою свободу.
– Я ценю, но не уверен, что с прежним энтузиазмом.
– Ладно, я как куплю эти конфеты, тебе позвоню.
Вечером, вернувшись из редакции, Родион застал брата за
странным занятием – тот, сидя на полу в прихожей, рядом со стремянкой, копался
в большой картонной коробке, в которую перед ремонтом Родион сложил все вещи
брата, кроме одежды, разумеется. Ее он просто отдал племяннику Валентины Ивановны.
– Привет, что ты тут ищешь? – удивился Родион.
– Да так, кое-какие тетрадки, фотографии. Ты из
секретера ничего не выбрасывал?
– Я же тебе сказал, что все сложил в этот ящик.
– Скажи, а давно был ремонт?
– Да уж лет пять как. А в чем дело?
– Понимаешь, я хочу найти свой дневник…
– Ты вел дневник?
– Да.
– А зачем он тебе понадобился?
– Хочу сопоставить кое-какие даты…
– Какие даты?
– Неважно. Ага, вот он! Спасибо, Родька, что не
выбросил.
– Не за что. Только, пожалуйста, убери все тут, я
терпеть не могу беспорядка.
– Да уберу! Главное, я нашел.
– Ты ужинал?
– Нет, тебя ждал.
– Спасибо, конечно. А что, с Фаиной вы сегодня никуда
не собираетесь?
– Да нет…
– Что, большое и светлое не состоялось?
– Да нет, мне, Родька, кажется, что ей нужен вовсе не
я, а ты.
– Глупости какие! С чего ты взял?
– Ну, я уж не самый большой идиот в подлунном мире.
– А кто самый большой идиот в подлунном мире? Я?
– Похоже на то, брат.
– Что ты хочешь сказать?
– Да она же тебя любит…
– Как друга!
– Ага! Как же!
– Ерунда все это! Ты просто мнительный.
– Неважно, но я не хочу…
– Не хочешь, не надо. Никто тебя ни к чему не
принуждает. Пошли ужинать.
– Пошли.
– Выпить хочешь?
– Да нет, наверное.
– Нет так нет.
– Хотя лучше выпить. Но не водки, а коньяку.
– Давай.
– Родька, скажи, а у тебя есть адрес Евы?
– Что? – поперхнулся Родион.
– Адрес Лали. Или хотя бы ее фамилия.
– Нет. Ни адреса, ни фамилии. А зачем это она вдруг
тебе понадобилась? – проглотив комок в горле, спросил Родион.
– Я хочу найти ее.
– Зачем?
– А тебе не все равно? Ты даже адреса ее не знаешь и
фамилии… Вряд ли на что-то рассчитываешь… Или я не прав?
– Стопроцентно прав, или как сейчас говорят, стопудово.
– Так какая тебе разница, зачем она мне понадобилась?
– Никакой. Просто я ничем не могу тебе помочь в поисках
твоей Евы.
– Ты, кажется, сказал, что она живет в Германии?
– Да. Но это все, что мне известно. Ни город, ни…
– А ты ее сына видел?
– Да. А что?
– А то, что это, скорее всего, мой сын.
Родион похолодел.
– Да чушь. С чего ты взял?
– Не знаю. Просто чувствую.
– Дорогой мой, этого мало.
– Расскажи, какой он? Он на меня не похож?
– Да ни капельки. Красивый парень, светло-русый. А
больше я ничего сказать о нем не могу. Да ерунда это все, Тоник. Ты вообще
невесть что тут напридумывал: и Фаина любит меня, и сын Лали твой… Пьешь тут
многовато…
– Родька, ты правда не знаешь ее координат?
– Клянусь тебе. – Родион на всякий случай скрестил
пальцы под столом, хоть вовсе не был суеверен.
– Ав каком отеле вы останавливались на Корфу?
– А это зачем?
– Там наверняка есть и ее фамилия и какие-то еще
данные. Сделаю запрос.
Родион назвал другой отель, совсем неподалеку.
– Отлично. Приеду домой и займусь поисками.
– Конечно, это ты молодец, умно придумал, мне и в
голову бы не пришло, – покривил душой Родион.
– Слушай, я тогда в первый вечер так напился…
– И что? До сих пор не оклемался?
– Просто я плохо помню наш разговор… Ты вроде говорил,
что у тебя с ней были шуры-муры?
– Увы, брат, ты ошибаешься, ни шур, ни мур, ничего.
Просто она мне понравилась, красивая грустная женщина. Я хотел развеять ее
грусть, но она этого желания не разделила. Только и всего. А что это ты вдруг
на прошлом зациклился?
– Знаешь, я уверен, что это мой сын.
– Ну, если уверен, найди ее, сделай генетическую
экспертизу и вперед! – едва сдерживая бешенство, проговорил Родион. –
Хотя это так глупо…
– Почему глупо?
– Потому что даже если ты явишься к парню, он может
отказаться делать экспертизу, на кой ты ему сдался через столько лет? Он обожал
своего отца, который его вырастил и воспитал, даже профессию выбрал отцовскую,
и вдруг ему на голову сваливается какой-то хрен с горы и заявляет, что он его
отец. Какой ты отец?
– Биологический!
– А если выяснится, что нет? Вот ты будешь выглядеть!
Дурак дураком! А скорее всего именно так все и будет.
– Я для начала поговорю с Евой.
– Да она опять пошлет тебя, как уже однажды послала.
– Не факт.
– Да факт, факт! Зачем ты ей сдался через столько лет?
– Родька, ты чего так бесишься?
– Меня действительно всегда бесит, когда люди с
кондачка, чего-то напридумав себе, лезут в чужую жизнь… Откуда ты знаешь, что
не испортишь отношения Евы с сыном? Кстати, если помнишь, даже когда родители
полезли в мою жизнь, я этого не стерпел, хотя как показало доигрывание, были
правы они, а не я. Но это была моя жизнь.
