– Родион Николаевич, помилуйте, какие у нас с вами
могут быть дела? – холодно осведомилась Лали.
– Это странная история… Даже я бы сказал дикая, но…
Что я делаю, идиот, разве с этого надо начинать? Надо было
сперва усыпить ее бдительность, расположить к себе, завоевать доверие, а потом
уж огорошить. Неужто я все испортил?
– Какая история, о чем вы, Родион Николаевич?
– Простите меня, дурака, я неправильно начал, но уж
коль скоро я сболтнул лишнего… Лали, я не могу говорить об этом на бегу. Но это
связано… с моим братом.
– С вашим братом? – у нее дрогнул голос. – У
вас есть брат? И что с ним такое?
– С ним? Он полон решимости отыскать вас.
– Меня? – побледнела она. – Зачем?
– Я думаю, вам лучше знать.
– И вы дали ему мои координаты?
– Боже упаси.
– И фамилию не сказали?
– Нет.
– Ну, тогда он меня нескоро найдет. Но получилось, что…
И вы только затем приехали, чтобы меня предупредить?
– Нет. Я приехал сказать вам, что…
– Лали! – в подсобку заглянула Ирма. – На
минутку.
Господи, я все испортил. Идиот, я при ней просто дурею…
– Лали, я побуду здесь, а ты иди с ним куда-нибудь. Ты
чего такая бледная?
– Ох, Ирма, тут такой узел завязался… Я не знаю… Может
начаться настоящий кошмар…
– Лали, положи ручку, сломаешь.
Ирма буквально вырвала из рук подруги шариковую ручку.
– Идите уже, а то покупателей распугаете.
– Да? Хорошо. Спасибо.
Она вернулась в подсобку. Взяла себя в руки.
– Родион Николаевич, вы обедали?
– Нет. Но я думал после работы…
– Ирма, спасибо ей, отпустила меня и мы сможем
поговорить, не откладывая… Ну и пообедать… Я сейчас.
Она вышла в другую дверь и через минуту вернулась в скромном
черном пальто, но с ярко-бирюзовым шарфом, прихотливо завязанным на шее.
– Можем идти.
Он видел, что она напряжена и напугана.
Он взял ее под руку.
– Лали, не надо бояться. Я с вами. И на вашей стороне.
– Я ничего не понимаю.
– Я вам все объясню. Не волнуйтесь так. Куда мы пойдем?
– А куда вы хотите?
– Я хочу в любое место, где подают хорошее темное пиво
и где можно спокойно поговорить.
– Ну, с пивом проблем нет, а вот спокойных мест в это
время и в эти дни… Хотя я знаю. Идемте.
Они вышли за пределы туристического рая, попетляли по
переулкам, спустились в погребок.
– Здесь можно поговорить. И пиво хорошее. Вы, наверное,
хотите и сосисок?
– Ничего не имею против.
– А может, айсбайн?
– Да нет, пожалуй. Лучше сосиски.
Они заказали сосиски с темным пивом. Пиво принесли сразу.
– Ох, какое пиво! Мечта.
– Родион Николаевич!
– Да, да, я понимаю, и простите меня, я в вашем
присутствии слегка дурею. Нет, не слегка, а совершенно дурею.
Она улыбнулась вымученной улыбкой.
– Да, так вот… Я не видел брата и ничего о нем даже не
знал больше пятнадцати лет. Он уехал в Америку и сгинул. То есть поначалу связь
с ним еще была, а потом оборвалась. Даже когда умерла мама я не смог его найти.
А тут вдруг в начале декабря он мне звонит, говорит, что хочет приехать… Ну, я
даже обрадовался, встретил его. Он отлично выглядит, явно преуспевает… Мы
хорошо встретились, выпили как водится и он мне рассказал, что ему во сне вдруг
стала являться одна девушка, о которой он вроде и думать забыл, по имени Ева…
Лали вспыхнула и сломала картонный кружок с рекламой
заведения.
Без сомнения, Петя, сын Тоника. Иначе чего ей так
волноваться?
– Так вот… эта девушка снилась ему не однажды, и он
решил, что это знак, надо, мол, наведаться в родные края. Ну, я ни сном ни
духом… И вдруг он увидел у меня на столе вашу фотографию…
– Мою фотографию? – смертельно побледнела
она. – Зачем у вас на столе моя фотография?
– Простите, Лали, но это глупый вопрос… Просто мне так
легче жить. Я ведь давно… Я еще в магазине начал, но тут вас позвала Ирма… Я
люблю вас, Лали. И никуда мне от этого не деться.
– Но сейчас речь не о том…
Он горько усмехнулся.
– Хорошо, я продолжу. Так вот, Тоник спросил, кто это,
я ответил – одна дама из Германии, ее зовут Лали. Я же не предполагал… А он как
закричит – никакая это не Лали, это Ева… И сколько я его ни разубеждал… Он стал
расспрашивать о вас, ну, я же практически ничего о вас не знаю, ну и ляпнул,
что у вас есть сын. А он вбил себе в башку, что это его сын… А я тут вспомнил,
как Петя средним пальцем правой руки трет переносицу, совсем как Тоник… Лали,
выходит, Петя мой племянник?
– Родион Николаевич, умоляю…
– Лали, милая моя Лали, я больше не сказал ему о вас ни
слова, я познакомил его с одной прелестной женщиной, я сделал все, чтобы сбить
его с панталыку… Он спросил, в каком городе вы живете, я сказал, что понятия не
имею. Тогда он пристал ко мне, как назывался наш отель на Корфу, я назвал ему
совершенно другой отель, но это же секрет Полишинеля… Он запросто прошерстит
все отели, остров-то маленький… Так что это дело дней, я думаю…
– И что же мне делать?
– Все отрицать. Где учится Петя?
– Здесь, в Мюнхенском техническом университете.
– А живет с вами?
– Нет, они с подругой снимают квартиру, я ведь живу за
городом.
– Это хорошо. Найти мальчика будет не так просто. Лали,
а ведь он уже взрослый, может, просто рассказать ему все?
– Но как? Нет, невозможно… Он так любил отца.
– И, по-вашему, он станет любить его меньше?
– Я не знаю…
– Лали, милая моя, подумайте, ведь вы ни в чем не
виноваты… Уж перед сыном точно. А муж ваш, он знал?
– Да, конечно. Я сразу ему сказала, что беременна, а он
только обрадовался.
– Ну так что? Он же не маленький ребенок, он умный,
добрый и вполне современный парень, который вас обожает. Вы же не изменили
мужу, ничего такого… А если даже Тоник и отыщет парня, что ж… Они сами
разберутся…
– Вы так думаете? – полными слез глазами
посмотрела на него Лали.
– Я убежден. И знаете, когда нет нагромождения тайн и
лжи, всем легче. Допустим, Тоник приедет к вам, начнет угрожать разоблачением…
генетической экспертизой… А вы просто пожмете плечами и скажете – ну и что? Он
все и так знает. А может случиться, что они даже и подружатся… И, поверьте, в
этом не будет никакого предательства по отношению к вашему мужу. Лали, Петя не
маленький ребенок…
