– Нет, Ева, хотелось бы верить, да пока рано. Все еще
сто раз захлебнуться может.
– Да, у нас тоже так говорят, а я вот верю!
– Ну-ну. Поглядим!
– Вот увидите, Георгий Иванович! – вдруг осмелела
Ева. – Когда я через год к бабусе приеду, вас уже тут не будет!
– А где я, по-вашему, буду через год?
– Ну, я не знаю, откуда вы…
– Из Ленинграда.
– Значит, в Ленинград вернетесь…
– Да нет, не хочу я в Ленинград… Да и смешно мне в моем
возрасте верить в розовые сказки. Тем более в нашей стране.
– Но ведь возвращаются уже! Академик Сахаров…
– Так это ж какая фигура… Весь мир видит, а я кто для
мира?
– Посмотрим!
– Ладно, спасибо на добром слове, Ева, а вам, Варвара
Семеновна, за приют, за ласку. Пойду сложу дрова.
Он вышел.
– Что ты, девка, горячку порешь! Не знаешь о человеке
ничего. Некуда ему возвращаться в Ленинград. Да и вообще…
– Бабусь, а за что его посадили?
– Да не знаю я точно, но только как его забрали, жена с
ним развелась, мать его старую из квартиры на летнюю дачку выселила, она там и
померла… Сукой последней жена-то оказалась. Ни передачки ему, ничего… Адвоката
оплатить не пожелала… Друзья, правда, помогали, прошлый месяц двое даже
приезжали к нему, а он потом напился, едва себя не порешил… Это они ему про
мать рассказали… Он не знал, думал так, от болезни да от горя померла… Он у
матери единственный был, да и то сказать, она его поздно родила, в сорок два
года, тоже бедолага одиннадцать лет сидела ни за что… И отец… Он из немцев был,
сосланных в Казахстан.
– Дааа, бабусь… И эта падла, его жена, старую женщину,
столько настрадавшуюся, просто выгнала? Куда ж его друзья хваленые
смотрели? – вскипела вдруг праведным гневом Ева.
– Да я толком и не знаю… А может все еще не совсем так
было… Может, кто из друзей-то к женке его подъезжал, она от ворот поворот дала,
а он счеты свести так решил.
– Бабусь, ты что!
– Бывает так, девка, бывает! Мужики-то они иной раз и
мельче и подлее бабы бывают. Ладно, ты не вешай нос-то, поди к Шурке сходи, она
уж сколько раз прибегала, когда Евка приедет! Соскучилась по подружке-то.
– Да ладно, успею еще. Бабусь, а тебе может помочь чего
надо, ты говори.
– Да не надо. Я и сама еще справляюсь, спасибо, вот
Георгий Иванович с тяжелой работой помогает.
– Ой, а телевизор-то у вас когда-нибудь будет?
– Обещают все. Да только и без телевизора жить можно, а
то, говорят, в городах-то скоро уж дети родиться перестанут, родители все
телевизор смотрят…
Ева засмеялась, поцеловала бабушку. В этот момент раздался
стук в дверь и тут же дверь распахнулась и в дом влетела Шурка, старая
подружка, румяная от мороза.
– Евка, приехала! Ой, какая ледащая стала, мамоньки
мои. Баба Варя, что ж это делается, кожа да кости. Так замуж никогда не
выйдешь!
– Много ты понимаешь, сейчас худые в моде, чем тощее,
тем лучше, – засмеялась Ева, обрадовавшись подруге детства.
– Да ну, скажешь тоже… Мужик не собака, на кости не
бросается.
– Так в Москве мужики тоже за модой следят!
– Да ладно врать-то! – хохотала подружка. –
Евка, а пошли вечером в клуб. Там кино сегодня, хорошее, говорят.
– Какое? Может, я видела уже?
– Не запомнила я название! Но вроде индийское.
– Ох, не люблю я индийское! Чуть что поют и пляшут.
– Ну и чего? А мне нравится… А может, там и не
индийское… Ну, давай сходим.
– Черт с тобой! А танцы будут?
– Какие танцы? С кем у нас танцевать-то? Ой, Евка, ты
знаешь, Вальку Скуратова домой в цинковом гробу привезли.
– Из Афганистана, да? – перешла на шепот Ева.
– Не знаю, говорят… Но тишком. Боятся. Парней совсем не
осталось. Ев, а в Москве-то на танцы ходишь?
– Нет. Некогда мне. Правда, в институте в
самодеятельности участвую. Пою в ансамбле.
– Да? А в институте парней-то много?
– Хватает.
– А у тебя никто еще не завелся?
– Да нет…
– Ой, баб Варя, мы пойдем погуляем, ладно?
– Да идите, сороки!
Девушки оделись и выбежали на улицу.
– Ой, а воздух-то какой тут!
– А чего воздух? Воздух он везде воздух!
– Да, попробовала бы ты… В Москве знаешь сколько машин,
заводов, фабрик…
– Ладно, про это я и сама знаю! Ты мне лучше про парня
своего расскажи.
– Да я не знаю, чего рассказывать…
– А все. Ты же знаешь, я никому никогда…
– Нет, правда, мы только недавно познакомились.
– Было уже чего?
– Чего?
– Сама что ль не понимаешь?
– Честно? Было.
– Ой, и как?
– Да ничего особенного… Даже неприятно сначала. А потом
ничего… Мне, Шур, девчонки наши книжку одну дали, американскую…
– Про что? – с придыханием спросила Шурка.
– Ой, Шур, там такие вещи… Тетка одна все в
подробностях описывает, как и чего надо делать женщине, чтобы доставить
удовольствие мужику и самой тоже чтоб приятно было.
– Ну, мужику, известно как угодить, ноги раздвинуть и
не рыпаться.
Ева захохотала.
– По той книжке выходит, что рыпаться как раз очень
сильно надо. Это одна часть, а вторая наоборот, что мужику делать…
– Евка, расскажи!
– Ну вот еще… Я тебе расскажу, а здешний мужик еще чего
доброго тебя прибьет…
– А ты эту науку пробовала?
– Нет пока… Я стесняюсь. Надо привыкнуть.
– Господи, да чего ж там такое? Хоть на ушко шепни.
Интересно же…
Ева и в самом деле шепнула ей что-то на ушко.
– Тьфу, с ума сошла? Гадость какая! Да я лучше умру…
Стыдобища…
В этот момент Ева увидела идущего им навстречу Георгия
Ивановича.
– Ой, здрасьте, Иваныч! – крикнула Шурка.
– Привет, девушки.
Он скользнул по ним взглядом, а Ева вдруг опять ощутила
странную дрожь в ногах.
– Это ссыльный у нас тут…
– Знаю, он к нам нынче заходил.
– Да, бабка твоя его привечает… Филипповы его в избу
пустили, а сами в Омск подались к сыну. К нему наши мужики сперва привязываться
стали… Ну, по пьяни… Он Саньку Лещева так отделал… Тут они хотели в мусорку его
сдать, а он ведь раз в неделю сам туда мотается, отмечаться, оно ему надо? Он
остальным мужикам водки выставил, они и угомонились, а Лещеву одному кто
поверит? Да он и сам к мусорам не пойдет… А баб наших Иваныч к себе не подпускает.
В шею гонит. Говорят, у него в районе одна есть…
