– Ну-ну, – промурлыкал Клавдий Симеонович. – Как угодно-с. Я просто забочусь о душевном покое вашей маменьки и вашего папеньки. Разве ж это предосудительно?
– Папенька у меня на войне! – не вполне к месту воскликнула Анна Николаевна. – А маменька дружна с Екатериной Ивановной, это очень влиятельная дама! Мы прежде в Петербурге жили! И вообще, оставьте меня в покое!
– Ах-ах, простите, пожалуйста. Экая морген-фри приключилась. Влез, можно сказать, в ваши семейные тонкости, аки слон в посудную лавку. Впрочем, мне простительно. Я ведь так, по-отечески.
– Да ну вас!
Анна Николаевна задернула простыню, служившую временной ширмой, и некоторое время за ней скрывалась. А потом, выйдя, сообщила:
– Я иду в город. И не вздумайте за мною шпионить!
– Помилуйте! – изумился титулярный советник Сопов. – Шпионить?! Это вы мне? Да ведь я негоциант, человек наисмирнейшего рода занятий. В шпионы мне даже как-то невместно…
Однако госпожа Дроздова на сию реплику ничего не ответила. Подхватила небольшой сверток (который, должно, служил ей вместо ридикюля) и вышла из комнаты. Вскоре по лестнице простучали ее каблучки.
– Вот ведь… – пробормотал титулярный советник и добавил словцо, столь обидное, что и приводить его здесь нет никакой возможности.
Он подошел к окну и какое-то время равнодушно в него таращился – с видом человека, которому и торопиться некуда, и занять себя тоже особенно нечем.
На улице интересностей не наблюдалось: прокатывались редкие экипажи, безногий нищий свистел деревянной свистулькой, тщетно надеясь сбыть свой дешевый товар. Шаркал метлою длиннобородый, хмурого облика, дворник.
Клавдий Симеонович вернулся от окна и снова лег на кровать – как был, не раздеваясь и даже не сняв сапог. На душе у него было вовсе не так безмятежно, как могло показаться по внешнему облику. Господин Сопов чувствовал себя раздосадованным, и даже больше того – уязвленным. Дело заключалось, конечно, не в глупой дамочке, отвергшей его (вполне, впрочем, невинные) поползновения.
Причина заключалась в другом: доктор и ротмистр уехали на переговоры с мадам вдвоем. А Клавдия Симеоновича оставили на квартире – якобы с тем, чтоб заботиться о госпоже Дроздовой, которая в заведение Дорис следовать, конечно же, отказалась. Да только чего о ней заботиться? Эта змея ядовитая сама уест кого хочешь.
Нет, не в ней дело. Тут штука иная: не доверяют они Сопову, вот что. А это уж, пардон, вовсе несправедливо. Или хуже того: просто не хотят делиться?
При этой мысли Клавдий Симеонович сел на кровати.
Ну конечно! Вся эта песня про спасение государя – сказка, блеф, дымовая завеса. Продать они намереваются панацею, вне всяких сомнений. А то и вовсе к красным переметнуться. Ведь с таким эликсирчиком можно о-го-го какую власть заграбастать – ежели с умом подойти. Вот у него, Сопова, подобным богатством распорядиться ума бы точно хватило. Да только не подпускают! Отодвинули локтем: не рыпайся, дескать, Клавдий Симеонович. Твое дело десятое.
Долго так сидел Сопов, распаляя себя обидой. А потом подумал: что если в обход доктора с ротмистром попробовать? Так сказать, тихой сапой? Эх, жаль, нет верных людишек, не успел обзавестись тут знакомствами. Иначе только б и видели господин доктор с сотоварищем эту самую панацею…
А любопытно, подумал вдруг Сопов, где ж Павел Романович держит свое сокровище? Куда запрятал усатого-полосатого?
– Кис-кис, – позвал он, оглядываясь, впрочем, без особой надежды, – кис-кис-кис!..
«С собой, понятное дело, не носит, – продолжал соображать титулярный советник. – Должно, отдал кому-то на сохранение. Но кому? Вот бы что выяснить!»
Но это было проще сказать, чем сделать. Клавдий Симеонович не имел ни малейшего представления о местных знакомствах Павла Романовича. Может, кто из бывших пациентов? Так и этих разве разыщешь! Оставалось, пожалуй, единственное: попробовать переговорить со здешним жильцом, как там его… Сырцовым. Он, правда, не появлялся, но это ничего. Надобно выяснить, что за человек и где служит.
Выяснить это можно было единственным способом – спросить у хозяйки.
Клавдий Симеонович подтянул сапоги, встал, пригладил пятерней волосы. Глянул в зеркало – фи! Ну да ладно, не свататься ж он идет. Вышел из квартиры, спустился этажом ниже, постучал в хозяйскую дверь.
Однако старуха открывать отказалась, сообщив, что занята.
– Позвольте спросить – чем же вы, сударыня, заняты? – нахально прокричал Клавдий Симеонович, услышавший сквозь филенку некие звуки, весьма похожие на мяуканье. – И не смогу ль я быть вам чем-то полезен?
Тут послышались тяжелые, уверенные шаги, дверь распахнулась, и на пороге воздвиглась гренадерского роста старая дама:
– Я кормлю своих кошек! – протрубила она. – А помочь вы мне можете одним только способом – убраться отсюда сию же минуту. Вы знакомец Сырцова с верхнего этажа? Ну так и довольствуйтесь тем, что я вас терплю и не гоню пока прочь!
После подобного реприманда ничего другого не оставалось, как спешно ретироваться.
«А все ж там он! – возбужденно говорил сам себе Клавдий Симеонович, шагая обратно через ступеньку. – Там, больше негде! Старуха кошатница, сразу видать. Вот доктор ей и подкинул расчудесного своего Зигмунда. Хотя – почему своего? Я разве меньше на него прав имею?! Чрез тайгу протащил, от утопления спас, у хлыстов – и то сберег! А мне теперь, значит, шиш с маслом?! Нет, брат, шалишь!..»
Вернувшись в комнату и несколько успокоившись, Сопов обратно залег на кровать и принялся составлять план действия. Сперва крутилось в голове нечто в духе писателя Достоевского, но потом Клавдий Симеонович душегубные замыслы отверг и остановился на следующем: нынче же ночью проникнуть к старухе в квартиру и кота Зигмунда выкрасть. Вскрыть замок труда не составит: у Сопова имелся некоторый навык со службы. Главное, чтоб не поднялся шум. Но и тут придумалось, как его избежать: нужна настойка корня валерьяны.
Значит, загодя сходить в аптеку. Можно прямо теперь, но лучше дождаться, когда эта фифа, госпожа Дроздова, заявится. И где ее только носит?
С этой мыслью господин Сопов нечаянно задремал.
И не слышал, как, чуть скрипнув, отворилась входная дверь, и с лестницы в квартиру скользнули две темные тени…
* * *
– В общем, так, господа, – сказал Карвасаров. – Я задерживаю вас обоих. До выяснения.
– Что, в тюрьму? – спросил ротмистр. – Вот не было печали!
– Пока что в участок, а далее посмотрим. К тому же там для вас безопаснее – учитывая ваши особенные обстоятельства.
– Да за что же? – продолжал напирать Агранцев.
– За что? Извольте: подозрение в причастности к незаконной торговле опием, а также в причастности и к поджогу…
– Что такое?! – взревел ротмистр. – Вы что, не слышали…
