Про золото там тоже было сказано – хотя и не на странице, которую часто открывали. Подробная статья про химические свойства, плотность, прочность, технологию добычи.
Я повторно осмотрелся. Документов в домике не было – вероятно, Мурзин забрал их с собой. В общем-то, правильно.
Я выбрался наружу, проделав обратную операцию с замком. Дул порывистый ветер. Муть, сформировавшаяся на востоке, стала ближе – час-другой, и начнется. Я перебежал аллею, взломал очередной дом. Судя по шампуню для темных неокрашенных волос, проживала в нем брюнетка Рита. Кровать заправлена, забытые часики на тумбочке, кулинарно-любовный роман модной мексиканской писательницы для особо продвинутых читательниц. Вещи по струнке – пестрый блейзер, ветровка, олимпийка, ничего серого и подозрительного. В том отделе, где у Мурзина презервативы, у Риты нехитрые кондитерские радости: «марсы», «сникерсы», «авеллы» – сплошные Е502, Е232, глютаматы натрия... У Валентина Голованова – шаром покати, все свое носит с собой, за исключением автомобильного телевизора у кроватного изголовья. Снова скачок через дорогу – пристанище шатенки Стеллы Ольшанской. Красивое платье с блестками на вешалке (с ума сошла?), розовая кофточка (высокая, стройная...), коллекция кроссовок, кремов, прокладок. Аромат парфюмерии вперемешку с запахом чистящего средства. На кровати – ядерный взрыв, в шкафу – ослепительной белизны кожаная куртка (странно, что в поход с собой не взяла). Шкаф, прихожая, подоконник, цепкий взгляд под кровать. Все разбросано... У Сергея Куницына, как ни странно, порядок. Кровать заправлена по-казарменному: безупречная гладь одеяла и уголки подбиты. Глянцевый журнал для настоящих мужчин «Джентльмены удачи», заложенный обрывком туалетной бумаги на описании характеристик стреляющего ножа разведчика. Вымытые кроссовки, будильник на тумбочке (!), содержимое шкафа – сама опрятность: черный свитер под горлышко, брезентовые штаны, длинная куртка, плотная жилетка цвета хаки. В изголовье кровати – китайский приемник с отломанной антенной. В кармане куртки – чек из супермаркета «Валенсия» на 950 рублей, квитанция об уплате транспортного налога...
Я стоял, разочарованный, посреди комнаты. Составить впечатление о туристах не удавалось. Взломать машины?
Скрипнула половица на крыльце... Я метнулся к стене, выхватывая пистолет. Уши загорелись от стыда. Неужели хозяева вернулись?...
– Вот ты где, – ввалился Вардан и пьяненько захихикал. – Да расслабься, командир, никому не скажу...
– Чего надо? – буркнул я. – Ты же спать пошел.
– Не спится, – объяснил охранник. – Хочу совершить чистосердечное признание.
– Соверши, – соизволил я, – только быстро. А не то капитан милиции совершит чистосердечное убийство.
– Понятно, – сделал парень миролюбивый жест. – Не знаю, поможет это тебе или как, но у парня, что живет в этом домике, есть оружие.
– Какое еще оружие? – вздрогнул я. Вольных стрелков мне только не хватало.
– Берданка охотничья. Недлинная, вот такая. – Парень раздвинул верхние конечности сантиметров на семьдесят. – Красовался с ней тут несколько раз. В чехле носил, как положено. С лицензией все в порядке – Ираклий проверял. Уверял, что охотник.
– А где сейчас оружие?
– А ты у кого спрашиваешь? – не понял парень.
– У тебя, работничек! Ты же видел, как они уходили. Чехол не спрячешь...
Парень на минутку задумался и обескураженно развел руками.
– Ну прости... На них много чего было развешено. А карабин небольшой – в приличный рюкзак запихать можно... Да чего ты мне мозги пудришь, командир? Домик-то обыскал, поди? Нет тут карабина?
– Нет, – поморщился я. – Ладно, Вардан, спасибо за информацию. Можешь идти.
Парень ушел, бормоча под нос, что может идти куда хочет, поскольку живет в демократической стране и обладает целым ворохом прав и свобод. А у меня что-то сердце растревожилось. Я вновь осмотрел домик. Вышел на крыльцо, прощупал половицы. Спустился на землю, отодрал вертикальные листы шифера, имитирующие фундамент, забрался под веранду. Обошел участок, ковыряя носком отвердевший грунт у чахлых клумб. Поворошил палкой лопухи у ограды. Впечатление отъявленного злодея Куницын не производил. И поступок его легко объяснялся. Длительный переход без оружия по тайге, где еще не вымерло дикое зверье и бегают сумасшедшие бродяги без опознавательных знаков, чревато опасными последствиями.
Но что-то пощипывало. Слоняясь по базе, я наткнулся на мусорный контейнер, стыдливо укрытый рифленой жестью – единственный мусоросборник на всю округу. Пройти мимо такого кладезя я не мог. Забрался внутрь и стал ковыряться куском каленой проволоки. Ворошил, зажав нос, бытовой мусор – протухшую селедку, банки, бутылки, рваные штаны, обертки, упаковки, использованные батарейки. Чертовски увлекательное занятие. Скажи мне, что представляет собой твой мусор – и я скажу, кто ты...
Внимание привлекла сложенная вчетверо потрепанная бумага. Судя по фактуре, не лист из ученической тетрадки, не газета, не ватман. Желтовато-серая бумага, вроде тех, что пылятся в архивах. Старые газеты, документы, карты...
Собственно, это и была топографическая карта. Вернее, огрызок карты, оторванный от пространной и подробной. Испещрен чернильными значками – ровесниками века, краска от времени отслаивалась. Представленный огрызок, видимо, был частью старой геологической карты, из которой удобства ради выдрали клочок, отражающий местность севернее Рыдалова. Отмечены возвышенности, высоты в цифрах, леса, узкие змейки Уштыма и Ашлымбаша, впадающие в них речушки, даже ручейки. Не было только базы «Белые зори», что подчеркивало почтенный возраст карты. Зато имелась «историческая» Федорина горка, мыс Бараний рог на Уштыме, Оленья сопка на западе – господствующая высота в глуши Рыдаловского района: остро заточенный карлинг, отшлифованный лавинами и ледниками...
Волнение нарастало. Я сел на корточки, разложил на коленке огрызок. Хозяину он уже не требовался, вот и выбросил. Но зачем обычному туристу старая геологическая карта? Нет, возможно всякое, но все-таки...
Исходя из дистанции между северным мостом через Уштым и Бараньим рогом, в сантиметре карты умещался километр местности. Я установил указательный палец на зеленый участок (где-то тут турбаза) и повел на север по течению Ашлымбаша. Река текла затейливой змейкой. Топонимов не так уж много – Алдайский бор, Кирьянова падь, Лохматая сопка... Зеленые тона сменялись светло-бежевыми, последние густели, снова появлялись зеленые пятна. Ни одного населенного пункта. В пятнадцати верстах от базы начиналось что-то мглистое и непостижимое. Ни одного обозначения. Да еще обтрюханный перегиб карты, съевший значительную часть местности... Далее начинались отроги Алымшанского кряжа, фрагменты которого в ясную погоду можно наблюдать из Рыдалова. Пространство обманчиво – то, что кажется рядом, находится на расстоянии двухдневного перехода. Последний топоним: ущелье Зеленого Дьявола – мороз по коже от таких названий... Ни разу не слышал о данном феномене, но, судя по карте, глубокий разлом, по дну которого протекает безымянная речушка, впадающая с запада в Ашлымбаш. Километров двадцать – двадцать два от того места, где я сейчас находился. Именно по этому разлому кто-то провел грязным пальцем...
