— Я хочу умереть, — звучным шепотом произнес Игорек, и воздушной волной выбило окна, острые осколки опали на асфальт, стены, словно вырезанные из красной бумаги, прогнулись, облились пламенем и исчезли, а за ними покатился раскаленный ад. С вздернутой под потолок кровати полились капли раскаленного металла, пахнуло пропеченным мясом.
Потом для Артура наступила темнота — вскинутой рукой Игорек развалил его тело ровно пополам, и взметнувшаяся кровь вскипела. А потом и самого Игорька охватило багровым жидким пламенем, он повалился на колени, и обрушившиеся перекрытия потолка скрыли его совсем.
* * *
— Мы пойдем на пикник, — сказал Крис Кайдо.
Кайдо, сидевший на шаткой раскладушке с ноутбуком на коленях, поднял голову и кивнул.
— Хорошо. Хотя погода…
— Да, погода не располагает, — согласился Крис. Он развел шторы в стороны и посмотрел. Город, мокрый, нелепый, как разрушенный бурей песчаный замок, молча лежал под серо-черной чашей туч. Напротив ветром трепало остатки рекламного плаката — от лица Игорька ничего не осталось, подтеки воды уничтожили его почти полностью.
По школьному двору брел трехлапый рыжий пес. Останавливался, принюхивался и ковылял дальше — по кругу.
Крис задернул шторы, не обращая внимания на покашливание солдатика, рукой отстранил засуетившегося негритенка и сам вынул из шкафа большую бельевую корзину. Дно корзины он застелил старыми газетами. Кайдо, уставившись в экран, матерился шепотом и жал на клавиши. На короткий звонок в дверь он вскинулся и отложил ноутбук.
Крис поднялся и вышел. Он не звал за собой, поэтому Кайдо ящерицей бесшумно пополз следом, но остановился за порогом, внимательно вслушиваясь.
— Почта же, — весело возвестила маленькая старушка с толстым конвертом в руках. — А ну, распишись! Горюшко мое… — она вздохнула и вдруг заприметила Кайдо молодым веселым взглядом. — Ух, какого завел… Страшный.
Крис уложил бланк на колено и расписался быстрым росчерком.
— Ну, молодец… молодец… — на прощание сказала старушка и исчезла за дверью.
Крис разорвал конверт, сломав сургучную коричневую печать, которую тут же потянул куда-то в угол негритенок с дрожащими от счастья лапками. Из конверта выпала сложенная вчетверо глянцевая карта метро. От нее пахло типографской краской.
Крис развернул карту, встряхнул ее, распрямляя, и искоса посмотрел на Кайдо.
— Красивая, да?
— Я думал, вдруг чего… — ответил Кайдо, возвращаясь в комнату и снова берясь за ноутбук. — Ну вот, — расстроился он. — Слили меня из пати, пока тебя караулил.
— Хватит играться, — с хорошо скрытой нежностью отозвался Крис. — Займись чем-нибудь полезным. Расскажи мне, что случилось дальше.
— Сейчас, — сказал Кайдо, облизал окровавленные пальцы и снова защелкал по клавишам. — Вот… После взрыва в больнице…
…Осталось нетронутым правое крыло первого этажа. Фотография: под руки ведут белокурую ослабевшую женщину с потерянным безумным взглядом. Психопаты из разрушенной больницы вырвались на улицы. Фотография: толстенький, маленький человечек в коричневом растянутом свитере. Глаза у человечка как у распятой лягушки под стеклом: предсмертные, обвиняющие.
Гибель известного политика зафиксировали в четыре часа ноль семь минут. Его тело нашли в одной из палат, прожаренным и прилипшим к потолку. Фотографии нет.
Оставшиеся в живых наемники потребовали немедленную оплату. Не нашлось никого, кто заключал с ними контракт. Тогда они стянулись к главным банкам и получили свою оплату сами. Несколько перестрелок с охраной, погибли пятеро человек. Фотография: расколотые стеклянные двери, засыпанные каким-то мусором.
На улицы в очередной раз вышли люди, требуя защиты. Военные вернулись на позиции и перекрыли пути отхода. Оцепления установлено не было, погибло пятнадцать человек мирных жителей, среди них три корреспондента нашего уважаемого канала. Помним, скорбим. Три фотографии.
На следующее утро наемники покинули страну под прикрытием международного совета, одуревшего от ужаса, — программа очистки, единогласно всеми одобренная, повернулась какой-то жуткой стороной.
Фотография: кто-то в галстуке и с холеным лицом торжественно накладывает запрет на дальнейшие эксперименты в области очищения наций.
Многочисленные демонстрации и митинги. За и против. Мы хотим будущего для наших детей. Уберите плесень. Фотографии-фотографии-фотографии.
— Надо успеть на пикник, — сказал Крис, укладывая в корзину желтое увядшее яблоко, — пока эти деятели не придумали что-нибудь еще. Страх — мощный мотиватор, но… это ненадолго.
— Ведется расследование, — вчитался Кайдо. — Расследование причин взрыва в больнице Сестер Жизни.
— Давай сюда ноут, — сказал Крис.
— Эх, — огорченно вздохнул Кайдо, но передал теплый ноутбук Крису. На крышке блеснул логотип — золотистое круглое яблочко.
Ноутбук Крис положил в корзинку последним.
— В путь.
— В путь, — повторил Кайдо, забираясь в свою порядком уже потрепанную черную куртку. Он же и подхватил корзину.
У подъезда стояло такси. Девушка за рулем улыбнулась, показав ровные белые зубки.
— К Древу, — сказал Крис, и она кивнула.
Машина, набирая скорость, ринулась прочь из города и вскоре зашелестела шинами по серому асфальтному полотну, положенному меж нерасчесанного хвойного леса — черного, сказочного.
Верхушки елей покачивались. Янтарные шишки крепко держались за свои веточки. Ели, обглоданные внизу и с серо-зелеными рваными зонтиками крон, покачивались, поскрипывая. Ветер усиливался.
Дорога сделала петлю, и показались тусклые золоченые купола старой церкви, а за ней — черная рана захоронений Сонного Полигона. Бараки сложились, как карточные домики. Груды досок словно ждали, пока кто-то поднесет к ним спичку, и Кайдо нащупал в кармане зажигалку, затаив дыхание, когда машина остановилась возле раскрытых настежь ворот церкви.
Девушка высадила пассажиров, с уважением посмотрела на купола и умчалась.
— Ну, — поторопил Кайдо, держась за ручку корзины цепкими побелевшими руками.
— Подожди, — осадил его Крис и остановился в открытых воротах. За ними росла меленькая трава, а дальше виднелись четыре сбитые ступени.
— Мы же не пойдем туда, — занервничал Кайдо.
— Там никого нет, — ответил Крис. — Нам никто не запретит. Таков концепт этого места — каждому страждущему…
— Это концепт, — возразил Кайдо. — А на деле нас там покалечит от щедрот милосердия.
Крис улыбнулся. Глаза его мягко засияли, и красивое лицо стало мальчишеским.
— А мне кое-что даже нравится, — сказал он, поднимая голову, чтобы разглядеть купола. — Не судите, и не судимы будете…
